Глава II

ПОДГОТОВКА НАЧАЛА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПРЕДПОСЫЛОК МЕТОДА НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ К. МАРКСА

 

§ 1

О ПРЕДПОСЫЛКАХ НАЧАЛА НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ К. МАРКСА. ГИМНАЗИЧЕСКОЕ СОЧИНЕНИЕ К.МАРКСА «РАЗМЫШЛЕНИЯ ЮНОШИ ПРИ ВЫБОРЕ ПРОФЕССИИ»

Начало любого предмета еще не есть собственно сам предмет, не есть его сущность. Исторически начало предмета возникает раньше собственно предмета, раньше возникновения сущности предмета[1]. Процесс образования начала, предпосылок метода научного исследования К. Маркса — та стадия, когда этого метода еще нет, а совершается «подготовка» его возникновения Сама названная стадия есть процесс и имеет свое начало, т. е. начало начала возникновения метода научного исследования К. Маркса. Если бы мы хотели провести аналогию с онтогене­зом, то следовало бы говорить даже не о внутриутробном разви­тии, а об отношениях особей, предшествующих этому развитию.

В начале своего пути ни одни исследователь не может пред­видеть заранее результаты своих исследований, не может запланировать открытия, которые он совершит. И никто не в состоянии ему помочь. Если какой-либо исследователь затем совершает великое научное открытие, то закономерности, свойст­венные данному исследованию, возникают и формируются в ходе этого исследования через и в единстве со случайными обстоя­тельствами, с теми или иными особенностями личности ученого, с теми или иными случайными внешними влияниями, воздействовавшими на него до и в ходе исследования.

Тем не менее научные исследования в определенном смысле как бы «запрограммированы». Каждое открытие, в том числе великое, может быть совершено, хотя и в более или менее широком, но в конечном -диапазоне развития материальной общест­венной практики. В обществе существуют объективные возмож­ности познания, обусловленные в конечном счете уровнем и характером развития материальной общественной практики. В ходе реализации существующих объективных возможностей создаются новые возможности, но все же в каждый данный исторический период имеется определенный предел возможно­стей познания (предел в математическом значении, т. е. как величина, которая достигается в бесконечном приближении к ней). Например, если объективно существует зрелый развиваю­щийся предмет, то исследователь, стремящийся познать его до конца, неизбежно должен будет рано или поздно обратиться к способу восхождения от абстрактного к конкретному. Исследо­ватель может или совсем не реализовать этой объективной воз­можности или реализовать ее в различной степени. Или другой пример. Создание теории прибавочной стоимости возможно было только с позиций рабочего класса. Следовательно, если даже мыслитель не знает сначала об этом, он лишь в том слу­чае оказывается способным создать теорию прибавочной стои­мости, когда выполнит это предварительное условие — под влия­нием каких-либо обстоятельств встанет на позиции пролетариата.

Чем гениальнее человек, тем в большей степени он реализует объективные возможности развития познания, существующие на том или ином этапе развития общества. Мы бы даже сказали так. Чем гениальнее человек, тем меньше в его движении к реализации объективных общественно данных возможностей позна­ния случайных ходов, зигзагов, отступлений от прямого, т. е. закономерного пути, тем в большей степени внешне хронологи­ческая последовательность развития его научного исследования соответствует закономерному пути познания, следуя которым можно в наиболее короткий срок и наиболее полно выявить объективные возможности познания. Напротив, чем менее ода­рен исследователь, тем больше ход его познания, при прочих равных условиях, подвержен влиянию случайных и сугубо лич­ных обстоятельств (естественно, что при этом все остальные качества личности предполагаются одинаковыми).

Говоря здесь о закономерном - ходе развития науки, мы отнюдь не отождествляем его с прошлым знанием. Речь идет, именно о том закономерном ходе, который определяется новыми объективными, общественно данными условиями и возможностями познания, и чем ближе исследователь к началу исследования, тем в меньшей степени он осознает объективные требо­вания к ходу и характеру будущего исследования, требования, соответствующие наличным объективным возможностям позна­ния.

В развитии К. Маркса одаренность проявляется в высшей степени уже в его гимназическом сочинении «Размышления юноши при выборе профессии». Это сочинение на свободную тему — самая ранняя из дошедших до нас работ К. Маркса, по которой можно судить о своеобразии мыслей и чувств будущего великого ученого и революционера. Два других сохранившихся гимназических сочинения — по истории и религии — были написаны на заданную тему и имели своей целью обнаружение знаний по определенной теме программы, поэтому мы оставляем их в стороне.

Научное исследование по своему содержанию всегда выра­жает общественные потребности, реализует общественные воз­можности. Характер и степень реализации общественных воз­можностей зависит не только от степени одаренности личности, но и от других (между прочим и моральных) качеств личности. Очевидно, что определенную общественную потребность, опреде­ленные общественные возможности могут раскрыть те личности, которые обладают соответствующей этой общественной потреб­ности совокупностью личных качеств. Люди, не обладающие соответствующей совокупностью личных качеств, естественно, не в состоянии осуществить научное исследование, раскрывающее эти возможности, не могут обнаружить пути и средства их реа­лизации. Такой человек и не возьмется за это исследование.

Поскольку в научном исследовании результат заранее неиз­вестен, поскольку результат предвосхищается лишь предположи­тельно, постольку нельзя заранее в полной мере запрограммиро­вать всю конкретную совокупность личных качеств, которые потребуются для успешного осуществления этого исследования. И чем более принципиально новым фактически окажется исследование, тем в меньшей степени возможна детализация предвидения необходимых для него личных качеств.

Поскольку предвидение ограничено, постольку отбор людей с соответствующими личными качествами происходит случайно, стихийно. Поэтому нельзя заранее с полной уверенностью пред­сказать, что именно эта личность, а не какая-нибудь другая совершит великое научное открытие.

Тем не менее предсказание в какой-то степени возможно, хотя оно и имеет вероятностный характер.

Личные качества, характер К. Маркса в удивительной сте­пени соответствовали характеру коренных общественных потребностей. Рассмотрим некоторые личные качества К. Маркса, как нам думается, наиболее важные для успеха его исследования.

Одним из главных личных качеств ученого является стремление к истине, непредвзятость, трезвость, стремление следовать Д за изучаемым предметом, объективность. Любое, самое маленькое теоретическое открытие невозможно без того, чтобы истина оказалась, по крайней мере здесь, выше, важнее всяких предвзятостей, пристрастий, предрассудков и т. п. Чем шире и глубже открытие, тем более у личности (или личностей), совершаю­щих его, должно быть генерализовано стремление к истине как главной цели, чего бы это ни стоило. И наоборот, чем уже и поверхностнее открытие, тем в меньшей степени или в более узкой области требуется качество беспощадной трезвости, объ­ективности. Поэтому у ученых, делающих открытия, имеющие общенаучное значение, стремление к истине во что бы то ни стало развито в наивысшей степени. Уже в гимназическом сочинении К. Маркса с замечательной, изумительной отчетливостью выражена его готовность к беспощадному исследованию истины, страстное, ни перед чем не останавливающееся стремление выработать истинные убеждения. Конечно, одного этого качества самого по себе, как бы оно ни было развито, недостаточно для совершения великих научных открытий. Но и без высокой степени развития этого качества ни одно великое теоретическое науч­ное открытие, какую бы область науки мы ни взяли, невозможно.

Великие научные открытия в общественных науках раскры­вают возможности развития общества, развития человечества. Научность в науках об обществе есть не только объективность, трезвость в подходе к предмету исследования. Сама объектив­ность, трезвость, само постижение истины является возможным, только если исследователь действительно стоит на позициях про­грессивного развития всего человечества. И тут существенно прежде всего не то, что он думает о себе и своей позиции, а то, соответствует ли она на самом деле коренным потребностям прогресса человечества.

В классовом обществе строгая научность возможна постоль­ку, поскольку интересы того или иного класса, которые выра­жает мыслитель, совпадают с потребностями прогрессивного развития человечества. Так, пролетарское мировоззрение по­стольку научно, поскольку классовые интересы рабочих совпа­дают с потребностями прогресса человеческого общества. В классовом обществе выражение действительных основных тен­денций развития общества возможно- не путем непосредствен­ного выражения потребностей развития человечества в целом, а лишь опосредствованно, через и благодаря выражению пози­ции прогрессивного класса общества. И все же последовательная научность в науках об обществе невозможна без стремления в конечном счете к выражению потребностей развития человече­ства. Даже позиция рабочего класса научна лишь тогда и по­стольку, когда и поскольку эта позиция рассматривается в связи с конечной целью — уничтожением всяких классовых позиций, всяких классовых различий, и не только в связи с конечной целью, но как подчиненная этой конечной цели. Рассмотрение интересов рабочего класса вне связи с конечной целью есть одно из проявлений оппортунизма и отказа от научности.

Великое научное открытие в науках об обществе неосущест­вимо без искреннего высокоразвитого стремления к работе ради блага человечества и на благо человечества. Одного этого стрем­ления недостаточно уже потому, что кроме того необходимо уме­ние, способности, реально выявлять условия, возможности, последовательность и сроки осуществления возможностей про­гресса общества. Например, стремление к благу человечества в условиях, когда действительная реализация этого стремления осуществима лишь с позиций рабочего класса, может оказаться не только неосуществимым без опосредствования этого стремления стремлением стать на позиции рабочего класса, но даже тянущим назад, препятствующим развитию общества. Или, на­пример, забегание вперед — в частности, объявление социали­стическим обществом общества, которое еще не доросло до это­го, — даже вызванное искренним стремлением действовать на благо человечества, может способствовать дискредитации самой идеи социализма и торможению общественного развития.

Гимназическое сочинение К. Маркса «Размышления юноши при выборе профессии» совершенно определенно свидетельст­вует, что уже юный К. Маркс обладал обоими качествами в высшей степени. Ради постижения истины он готов был идти до конца, приносить любые жертвы. Основной жизненной целью для Маркса является благо человечества: «...главным руково­дителем, который должен нас направлять при выборе профес­сии, является благо человечества, наше собственное совершен­ствование. Не следует думать, что оба эти интереса могут стать враждебными, вступить в борьбу друг с другом, что один из них должен уничтожить другой; человеческая природа устроена так, что человек может достичь своего усовершенствования только работая для усовершенствования своих современников, во имя их блага»[2]. К. Маркс был охвачен непоколебимым желанием осуществить свою жизненную задачу, которую он видел в труде на благо человечества.

Всякий великий исследователь одержим стремлением к со­вершенствованию. И это психологическое качество ярко выра­жено уже в гимназическом сочинении К. Маркса на свободную тему.

Чем ближе научное исследование, приводящее к великому теоретическому открытию, к своему истоку, тем более непосред­ственно на ход научного поиска влияет психологический склад личности. Конечно, в основе любого теоретического открытия, лежит общественная потребность. Для того чтобы теоретическое открытие совершилось, необходимо существование общественной потребности и объективных условий для ее осознания и удовлет­ворения. Но разные личности по-разному, избирательно отно­сятся к одной и той же общественной потребности. Во всякий исторический период найдутся личности, которые окажутся не в состоянии, может быть, даже заметить существующей общест­венной потребности.

Для того чтобы исследование началось, необходимо не про­сто объективное наличие предмета исследования. Более того, предмет исследования может воздействовать на личность, и все же личность способна игнорировать воздействие и не заняться, специальным изучением этого предмета. Чтобы исследование действительно началось и продолжалось, требуется определенная психологическая установка на изучение. Чем ближе к началу исследования, тем больше и непосредственнее влияние на, иссле­дование психологического склада личности. И несгибаемый характер, и замечательная способность к обобщению, и готовность к беспощадно трезвому познанию, и горячее стремление тру­диться на благо человечества—все эти свойства личности К. Маркса, необычайно ярко выразившиеся уже в его выпуск­ном гимназическом сочинении на свободную тему, в исключи­тельной степени соответствовали характеру еще не раскрытых объективных возможностей развития общества.

Конечно, то, что именно К. Маркс стал основоположником научного пролетарского мировоззрения, не было предопределено. Эту же историческую роль мог выполнить и другой человек. Но совершенно неизбежно, чтобы он обладал упомянутыми лич­ными качествами (пусть в иной степени).

В гимназическом сочинении К. Маркса «Размышления юно­ши при выборе профессии» на первом плане стоит определение личных жизненных задач и стремлений; профессии анализи­руются с точки зрения личного отношения к ним.

Выбор сферы, направления поиска, предшествующего науч­ному исследованию, но являющегося предпосылкой исследова­ния, от характера которой в известной степени зависит и само научное исследование, определяется сначала преимущественно психологическим складом личности, психологическим отноше­нием к действительности.

Чем далее человек продвигается по пути исследования какого-либо предмета, тем более сложно и многоцветно психологическое отношение к предмету преломляется через методологиче­ское, гносеологическое, теоретическое отношение к предмету. Так обстоит дело и в идейном развитии К. Маркса. Конечно, психологическое и методологическое, гносеологическое, теорети­ческое отношения к предмету выделяются условно, ибо в факти­ческом процессе познания психологические и другие моменты не существуют отдельно.

Можно заметить, что объективные требования к качествам личности, готовящейся к научной деятельности или осуществляю­щей ее, противоречивы. С одной стороны, познание должно быть истинным, истинно отображающим предмет познания и, следо­вательно, трезвым, непредвзятым, беспристрастным, свободным от предрассудков и т. д. С другой стороны, познание потому и может начаться, что человек избирательно относится к действи­тельности, познает ее через призму своей личности, и личное отношение к познаваемому, играя особенно большую роль в начале познания, сохраняется на всех последующих стадиях познания. Но тогда как же можно говорить о трезвости, непред­взятости, беспристрастности, если именно страсти, личные стрем­ления непосредственно определяют выбор сферы поиска, в том числе выбор предмета поиска?

Конечно, личные стремления, страсти и пристрастия влияют на выбор сферы поиска. Но, во-первых, происходит как бы «общественный отбор»: те личные стремления, которые оказы­ваются не соответствующими общественным условиям, объек­тивно существующим возможностям, и тем не менее сохраняют­ся личностью, оказываются вместе с тем и безуспешными. Такие личности «отсеиваются». И из массы людей пригодным для осу­ществления данного научного исследования оказывается тот человек, у которого при прочих равных условиях личные каче­ства соответствуют объективным возможностям исследования.

Во-вторых, непредвзятость, беспристрастность, трезвость исследования означает, что в ходе и по мере изучения предмета исследования личные стремления и страсти если обнаруживает­ся, что они препятствуют познанию предмета, должны быть соответственно изменены.

На новое исследование влияет и уровень и характер уже накопленного знания. Вне, без преобразования унаследованного знания новое знание появиться не может. Но преобразование унаследованного знания с целью получения нового знания происходит лишь в единстве с осмыслением новых фактов. Новое отношение к старому знанию и новые факты сначала выступают в значительной степени как новое личное, психологическое отно­шение к действительности.

Избирательность   психологического   отношения   юного К. Маркса к действительности характерно проявляется в его оценке двух родов профессий. С точки зрения последующего идейного развития К. Маркса эта оценка очень важна. «... По­добно тому, — пишет К. Маркс, — как нас унижает профессия, не соответствующая нашему достоинству, точно так же изнемо­гаем мы под тяжестью профессии, основанной на идеях, кото­рые впоследствии будут нами признаны ложными.

Тут мы не видим другого спасения, кроме самообмана, а спасение, которое строится на самообмане, — это спасение, полное отчаяния.

Те профессии, которые не столько вторгаются в самую жизнь, сколько занимаются абстрактными истинами, наиболее опасны для юноши, у которого ещё нет твёрдых принципов, прочных и непоколебимых убеждений. Вместе с тем эти профес­сии кажутся нам самыми возвышенными, если они пустили в нашем сердце глубокие корни, если идеям, господствующим в них, мы готовы принести в жертву нашу жизнь и все наши стремления.

Они могут осчастливить того, кто имеет к ним призвание, но они обрекают на гибель того, кто принялся за них поспешно, необдуманно, поддавшись моменту»[3].

Если брать отдельно это место из выпускного гимназиче­ского сочинения К. Маркса на свободную тему, то тут вряд ли обнаружится какое-либо оригинальное содержание.

Однако, если подойти к этим мыслям К. Маркса, учитывая связь их с последующим идейным развитием К. Маркса, и пы­таться в самом психологическом отношении к профессиям выде­лить устойчивость избирательности психологического отношения К. Маркса к профессиям, а также посмотреть в методологиче­ском аспекте на само психологическое отношение К. Маркса к действительности, то эти мысли К. Маркса приобретают нетри­виальное освещение.

К. Маркс различает здесь профессии, которые по преиму­ществу занимаются абстрактными истинами, и профессии, втор­гающиеся в жизнь. Различение проводится среди профессий умственного труда. Как покажет уже учеба Маркса в универси­тете, под первыми подразумевалась, по крайней мере в частно­сти, философия, а под вторыми в частности и главным образом юриспруденция. Отличаются друг от друга, так сказать, «прак­тические профессии» и «теоретические профессии» умственного труда, т. е. внутри умственного труда определенным образом выделяются теория и «практика». (Тут мы представляем мысль К. Маркса не с точки зрения того содержания ее, которое он осознавал в то время, а с точки зрения связи ее с последующим идейным развитием К. Маркса.)

Умственный труд, духовная деятельность в условиях суще­ствования противоположности между физическим и умственным трудом есть сфера деятельности, существующая в известном отрыве и все-таки, в конечном счете, на основе материального труда, материальной деятельности. Сфера умственной деятель­ности, на наш взгляд, — сфера менее глубокая, чем сфера мате­риальной практики. Материальная общественная практика, по нашему мнению (подробнее об этом будет сказано дальше), представляет собой не только первичную, но и существенную сферу жизни общества, а духовная деятельность не только вто­ричная, но и более поверхностная сфера деятельности[4]. Однако следует иметь в виду, что если сущность отрывается от поверхности, то сущность сама предстает как поверхность. Поэтому, поскольку имеется противоположность и, значит, известный от­рыв умственного труда от физического, постольку и физический труд и умственный труд существуют и воспринимаются как нечто поверхностное. В пределах отрыва умственного труда от физического господствует умственный труд, физический труд занимает подчиненное положение в обществе. Не случайно чело­век, стоящий на позиции общества, в котором имеется противоположность между физическим и умственным трудом, не только поверхностно воспринимает и духовную и материальную деятельность, но и, определяя степень их значимости, глубины, сущест­венности, отдает предпочтение умственной деятельности. Для него именно теория, причем оторванная от материальной прак­тики, оказывается определяющей эту практику. И теория, и практика, постольку, поскольку они рассматриваются в отрыве друг от друга, предстают своими поверхностными сторонами.

В действительности же существует в рассматриваемом об­ществе также в конечном счете определяющая роль материаль­ной деятельности и определяемая, зависимая, подчиненная роль духовной деятельности. Но она не обнаруживается без крити­ческого подхода к существующему обществу.

К. Маркс, размышляющий в условиях общества, в котором существует названная выше противоположность, по сути дела еще даже не подходит к рассмотрению определяющей сферы общества — материальной жизни общества. Различение теории и «практики» в умственной деятельности, различение профессий, занимающихся абстрактными истинами, и профессий, непосред­ственно вторгающихся в жизнь, есть различение одежду поверх­ностной сферой и существенной сферой, но именно в сфере по­верхности, проявления, и потому само это различение поверх­ностно. Оба рода профессий просто названы, при этом взаимо­отношение, отношение их друг к другу не раскрыто, т. е. они предстают как различные и безразличные друг другу.

Сам К. Маркс в то время, конечно, не знал о том, что он фактически натолкнулся на снятое в сфере поверхности, явле­ния различие между поверхностью, явлением и сущностью.

Из приведенной ранее цитаты совершенно очевидно, что К. Маркс хотел бы избрать «профессии, которые не столько вторгаются в жизнь, сколько занимаются абстрактными истина­ми...». Но хотя соблазн выбора именно этих профессий был для него особенно велик (в философски окрашенной атмосфере Гер­мании такое предпочтение было неудивительным), он видит вместе с тем и особую опасность их для юноши, «если у него нет еще твердых принципов, прочных и непоколебимых убежде­нии». Неявно в приведенном рассуждении юного К. Маркса содержится предположение, что прежде, чем избрать, и для того, чтобы избрать профессию, занимающуюся абстрактными исти­нами, человеку необходимо выработать прочные, истинные и непоколебимые убеждения, а также выяснить, имеется ли у него призвание к такого рода профессии. Поэтому естественно вна­чале заняться профессией, непосредственно вторгающейся в жизнь, и одновременно проверить свою пригодность к профес­сии другого рода, привлекающей Маркса и кажущейся ему воз­вышенной. Эти следствия, неявно содержащиеся в приведенной цитате, позволяют предсказать общий ход дальнейших занятий К. Маркса в университете. Эти следствия дают также возмож­ность заключить, что в неявном виде здесь содержится опреде­ленный взгляд на связь, отношение двух названных типов про­фессий. Профессии, занимающиеся абстрактными истинами, представляются более возвышенными, более предпочтительными и, следовательно, более важными, чем профессии, непосредст­венно вторгающиеся в жизнь. Профессией второго типа предпо­лагается заниматься для того, чтобы выработать прочные, непо­колебимые убеждения относительно абстрактных истин, профес­сия второго типа оказывается по преимуществу средством для обнаружения пригодности к профессии первого типа. В гимнази­ческом сочинении «Размышления юноши при выборе профессии» эта связь дана еще неявно.

Таким образом, оба рода, типа профессий предстают в явном виде как различные и безразличные, но неявно присут­ствует и их связь, отношение. Причем профессия, которая пред­ставляет собой более поверхностную сферу, сторону жизни об­щества, выступает как более важная, господствующая[5], а про­фессия, которая представляет более глубокую сторону жизни общества, как менее важная, подчиненная.

Итак, К. Маркс различает, так сказать, теорию и «практи­ку» в умственной деятельности и притом «практика» выступает подчиненной теории, «практика» оказывается преимущественно средством постижения теории. Идеи единства теории и практики здесь еще, конечно, нет. Отсутствует даже зародыш этой идеи. Тем не менее отдаленная подготовка к его возникновению нача­лась.

В чем она заключается? Само по себе различение профессий на такие роды не содержало ничего необычного. На наш взгляд, потенциальная необычность состояла в особом социально-психо­логическом отношении: в проявлении интереса сразу и к «профессии практической», и к «профессии теоретической» и в устой­чивости этого интереса.

Если мы, имея в виду последующее развитие метода К. Маркса, попытаемся определить под углом зрения логики «предзародыш» его метода так, как он выступает в этом гимна­зическом сочинении К. Маркса, то можно будет сказать следую­щее. Ничего определенно нового для человечества ни в форме, ни в содержании познания К. Маркса еще не содержится. И, однако, вместе с тем новое уже есть. Неизвестно, не опреде­лено логически, методологически, гносеологически, что есть, что готовится возникнуть, но уже что-то есть.

Следовательно, здесь мы встречаемся с новым познанием на уровне категории «бытие» (что-то есть, но оно есть неизвест­ное, неопределенное, неясно даже, есть ли что-то новое). В гно­сеологическом аспекте речь должна идти, по нашему мнению, о начале возникновения догадки о сущности предмета исследо­вания.

Начало возникновения догадки о сущности предмета осуще­ствляется как процесс, в котором доминирует, почти полностью определяет его направление социально-психологическая уста­новка личности.

 


[1] Подробнее о начале, его связи с сущностью см. В. А. Вазюлин. Логика «Капитала» К. Маркса. Изд-во МГУ, 1968.

[2] К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М. 1956, стр. 4—5.

[3] К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 4.

[4] Отношение материальной и духовной деятельности есть отношение первичного и вторичного, определяющего и определяемого, но вместе с тем оно аналогично отношению производства капитала и обращения капитала. Аналогия состоит в том, что и там и тут имеется отношение сущности и ее проявления. Проявление в основном более поверхностно, чем сущность, и в тоже время в известном смысле более глубоко. Производство капитала — сфера более глубокая, чем обращение капитала, но действительно познать обращение капитала можно, лишь предварительно поняв производство капи­тала, а не наоборот. И такой процесс постижения их связи воспроизводит исторический процесс образования капитализма. Мы понимаем, что эта ха­рактеристика необычна, парадоксальна. Но надеемся,  вдумчивый  читатель не отвергнет ее с порога, а постарается разобраться в дальнейшем развитии этой мысли и в ее эффективности.

 

[5] Может возникнуть возражение: философское осмысление касается всех сфер жизни общества и, например, к юриспруденции оно относится как общее к частному. Да, такое отношение есть. Но есть и иное отношение. Если говорить коротко, то это отношение можно пояснить опять-таки аналогией. Прибыль, например, есть сторона  капиталистической  экономики,  которая относится к производству капитала в целом (т. е. и к собственно производ­ству, и к обращению). Кругооборот капитала есть сторона обращения капитала, прибыль — общее, а кругооборот капитала — частное. Но вместе с тем прибыль— более поверхностное отношение, чем кругооборот капитала.  Следовательно, отношение более общее оказывается и более поверхностным в определенном смысле по сравнению с более частным отношением.