В В Е Д Е Н И Е

Со времени написания «Капитала» прошло много десятилетий. Первый том был издан 100 лет назад. Тем не менее «Капитал» К. Маркса и сейчас находится на переднем крае науки. «Капитал» был и остается  е д и н ­с т в е н н ы м  с и с т е м а т и ч е с к и м  и  д е т а л ь н ы м  и з о б р а ж е н и е м  ц е л о й  к о н к р е т н о й    н а у к и  (политэкономии капитализма)  с  с о з н а т е л ь н ы х  д и а л е к т и к о – м а т е р и а л и с т и ч е с к и х  п о з и ц и й.

Метод и логика «Капитала» есть метод и логика воссоздания исторически определенного развивающегося предмета. Развитие предмета науки прежде всего улав-ливается там, где предмет изменяется в сроки, наиболее близкие к жизни одного поколения людей и где, следо­вательно, один человек может фиксировать весь процесс развития. Наиболее сложен для исследователя предмет, развивающийся в течение периода времени, или чрезвы­чайно превышающего продолжительность жизни челове­ка или, наоборот, значительно меньшего сроков челове­ческого существования.

Первое изображение развивающегося предмета на­блюдается в науке о мышлении (Гегель). Гегель абсолю­тизировал процесс мышления и попытался свести всю диалектику к диалектике процесса мышления. «Для Ге­геля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть деми­ург действительного, которое составляет лишь его внеш­нее проявление»'.

К. Маркс первый выявил диалектику материального предмета и отражающего его мышления. Этот необходи­мый шаг вперед в развитии науки диалектики логически вытекал из предыдущего. Но он мог быть сделан лишь с совершенно новых классовых позиций, с позиций класса, последовательного в революционном преобразо­вании общественной жизни. Ибо диалектика в своем рациональном виде «в позитивное понимание существу­ющего... включает в то же время понимание его отрица­ния, его необходимой гибели, каждую осуществленную форму она рассматривает в движении, следовательно также и с ее преходящей стороны, она ни перед чем не преклоняется и по самому существу своему критична и революционна»2. Перейдя к изучению материальной действительности с сознательной целью ее революцион­ного преобразования, К. Маркс смог впервые в истории наук принципиально правильно интерпретировать и диалектику мышления. Была устранена абсолютизация процесса мышления и установлено истинное отношение идеального процесса к материальному: «У меня же, на­оборот (в противоположность Гегелю.—В. В.), идеаль­ное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней»3.

В «Капитале» методология и логика модифицированы особым предметом исследования — капитализмом. Однако поскольку «диалектика буржуазного общества у Маркса есть лишь частный случай диалектики»4,  по-стольку диалектика «Капитала» сохраняет свое значение при изучении всякого процесса развития. Наша задача заключается в том, чтобы выделить систему материали­стической диалектики вообще путем изучения частного случая диалектики, а именно диалектики капитализма.

Мы будем рассматривать систему диалектики с точки зрения  л о г и к и. Под термином «логика» «Капита­ла» нами подразумевается диалектическая логика. Предмет диалектической логики — мышление о развиваю- емся предмете. Диалектическая логика есть наука о мысленном воссоздании развивающегося предмета. Логика «Капитала» К. Маркса — это логика систематического рассмотрения целой науки, исходя из ее внутренних связей.

Первая в истории человеческой мысли попытка рас­смотреть целую науку с этих позиций была предпринята Гегелем. Действительным объектом его исследования, как мы отметили выше, было мышление. Этот гениаль­ный мыслитель изобразил в своей системе логики диа­лектически интерпретированное познание с точки зрения последовательности и связи обнаруживающихся в нем логических категорий. Категориальное исследование развития познания было верно угаданным принципом создания системы диалектической логики. Последова­тельность субординированной системы логических кате­горий может быть ближайшим образом лишь последова­тельностью появления этих категорий в познании.   Д и а л е к т и ч е с к а я   л о г и к а  е с т ь  п р е ж д е  в с е го   и з у ч е н и е  р а з в и т и я  п о з н а н и я  в  к а т е г о р и а л ь н о м   п л а н е. Мышление было понято Гегелем как объективный процесс, не зависящий ни от произвола от­дельного человека, ни от произвола человечества. Здесь мы встречаемся с догадкой о том, что мышление есть естественноисторический процесс.

Однако Гегель абсолютизировал мышление, превра­тил его в процесс совершенно самостоятельный в самой своей основе. Не останавливаясь на социально-политиче­ских причинах отмеченной абсолютизации, ибо они, на наш взгляд, достаточно выяснены в марксистской литературе, скажем о гносеологических корнях гегелевского идеализма. Натолкнувшись на объективный характер   мышления, на его известную независимость в любую данную эпоху от отдельного человека и человечества,   обнаружив, что каждое поколение человечества вынуж­дено считаться с уже имеющимися категориями как данными, Гегель оказался не в состоянии объяснить   происхождение категорий. И поэтому объективность   мышления выступила в качестве абсолютной самостоятельности мышления. Система категорий современной мыслителю эпохи представилась ему вечной, неизменной, абсолютной. Если же система категорий кажется вечной, неизменной и, следовательно, абсолютно самостоятель­ной, то история мысли не может быть не чем иным, как осознанием заранее существующей системы логических   категорий, и завершение осознания ее есть завершение развития мышления. Развитие системы логических категорий по отношению к прошлому искажается. Все предшествующее развитие мысли представляется исключительно с точки зрения тех сторон, которые вошли в рассматриваемую логическую систему данной эпохи. Следовательно, упускается из виду качественное своеобразие предшествующих этапов развития мышления человечества, и они фиксируются односторонне. Но если прошедшие этапы, ступени развития мышления искажаются, односторонне, то по отношению к будущему развитие мышления отвергается вообще.

 Позиция абсолютной самостоятельности мышления заставляет рассматривать переход от одной категории к другой в виде процесса «саморазвертывания» уже полностью заранее существующих категорий. Зада­ча исследования каждого нового предмета сводится к обнаружению в нем известных до исследования категорий логики. Между тем действительный переход от по­нятия к понятию, от категории к категории в процессе познания есть переход от известного понятия, категории к неизвестным, непознанным еще понятиям, категориям и совершается он при том условии, что в сознании исследователя «витает» реальный объект, независимый от исследователя, данный в живом созерцании, и каждый шаг движения мышления должен сообразовываться с данными живого созерцания. Даже в самых развитых формах мышления движение мысли от категории к категории происходит в единстве двух противоположных моментов: в движении от категорий, понятий к новым данным живого созерцания и от последних к новым понятиям, категориям. При этом решающим, определяющим в конечном счете является второе движение. Категории представляют собой  р е з у л ь т а т ы  процесса познания и в свою очередь воздействуют на него. Однако определяющим в этом взаимодействии является процесс познания. Умозрительность, сухость логического исследования Гегеля обусловлены тем, что он представил категории, результаты познания в качестве момента, изначально данного и целиком определяющего процесс познания. Естественно, что это есть не что иное как отрыв логики от познания и сведение познания к логике в качестве момента, целиком обусловленного логикой. Переход от чувств, от живого созерцания к понятиям и категориям выступает не в качестве действительной предпосылки и действительного момента движения мышления, а как ви­димость, целиком положенная «саморазвертыванием» мышления.

Конечно, логика, взятая в ее специфике по отноше­нию к познанию, есть совокупность категорий, результа­тов познания, движение от категории к категории в отвлечении от перехода живого созерцания в понятие. Однако весь вопрос заключается в том, как происходит выделение специфики логики и отвлечение от процесса познания. Образец строго научного отвлечения одного момента от внутренне с ним связанного другого момента дает К. Маркс. Например, излагая процесс производст­ва капитала, К. Маркс сначала отвлекается от процесса обращения капитала, хотя оба процесса в самом капита­лизме осуществляются в единстве. Отвлечение от одного момента с целью изучения внутренне связанного с пер­вым другого момента в его относительной самостоятель­ности происходит в исследовании К. Маркса таким об­разом: то, от чего отвлекаются (в данном случае про­цесс обращения и формы, возникающие из единства производства и обращения), не исчезает из сознания ис­следователя, но все время имеется в виду, и воспроиз­ведение одного момента расценивается не как конечная, а как ближайшая задача, решение которой еще не дает полного воспроизведения рассматриваемого момента. Исследование познания наиболее целесообразно начинать с его результатов, при этом с наиболее развитых результатов — логических категорий и лишь затем перенести центр тяжести изучения на процессы познания. После чего необходимо рассмотреть единство процессов и результатов познания. В результате всего этого изуче­ния откроются новые возможности для воздействия че­ловечества на развитие мышления и познания. В таком случае на первом этапе исследования, который в силу сложности предмета изучения не может не занять более или менее длительный срок, логические категории будут рассматриваться преимущественно как данные, акцент должен быть сделан больше на специфику логики, чем на ее единство с процессом познания. Исследование, неизбежно будет выдвигать на первый план сходство логики Маркса и Гегеля. Но и при этом позиция марк­систа принципиально отлична от позиции гегельянца.

Марксистский анализ специфики логики требует, во-первых, постоянно иметь в виду действительный процесс познания изучаемого результата; во-вторых, требует по­стоянно учитывать, что исследование специфики логики есть лишь ближайшая задача, необходимое условие для перехода к следующим более глубоким этапам исследования. На последующих этапах в связи с необходимо­стью изучения собственно процесса познания и единства мышления и познания на первый план выступит корен­ное, качественное отличие логики, гносеологии К. Марк­са от логики Гегеля. Если принципы К. Маркса последо­вательны, строго научны, открывают широчайший про­стор исследованию мышления и познания, то позиция Гегеля внутренне противоречива. С одной стороны, прин­цип абсолютной самостоятельности, первичности мышле­ния, идеализм, устраняющий задачу действительного изучения мышления и познания. С другой стороны, до­гадка о естественноисторическом процессе развития мышления и общества, порождающая необходимость изучать действительность. То огромное чутье, которое, как отмечал Ф. Энгельс, лежало в основе гегелевского способа мышления и отличало его от способа мышления всех других философов, было обусловлено идеей разви­тия. «Хотя форма была крайне абстрактна и идеалистична,—продолжает Ф. Энгельс,—все же развитие его мыслей всегда шло параллельно развитию всемирной истории, и последнее, собственно, должно было служить только подтверждением первого»5. Ф. Энгельс там же указывает, что, несмотря на идеализм, метод Гегеля был единственным логическим материалом, который можно было по крайней мере использовать.

Весьма высоко оценивает достижения Гегеля в обла­сти логики и К. Маркс. «...Гегель первый дал всеобъем­лющее и сознательное изображение ее (диалектики — В. В.) всеобщих форм движения». И непосредственно далее К. Маркс формулирует свою задачу в области диалектической науки: «У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно»6. «Маркс, — пишет Ф. Энгельс, — был и остается единственным человеком, который мог взять на себя труд высвободить из гегелевской логики то ядро, которое заключает в себе действительные открытия Гегеля в этой области, и восстановить диалектический метод, освобожденный от его  идеалистических оболочек, в том простом виде, в котором он и становится единственно правильной формой »развития мысли»7.

Материалистическая интерпретация логики Гегеля позволила К. Марксу поднять диалектическую логику на качественно более высокую ступень и в чисто логическом отношении. Маркс впервые принципиально решил воп­рос об отношении мышления к действительности, вопрос об историческом возникновении и развитии мышления, об исторически преходящем характере системы катего­рий любой данной эпохи, вопрос об отношении мышле­ния и общественной практики, а также мышления и по­знания. Если для Гегеля на первый план выдвинулась целостность мышления, то в марксовой логике наряду и в единстве с принципом целостности выступает в каче­стве одного из важнейших принцип исторического про­исхождения целостности мышления из материальной общественной практики, принцип качественно своеобраз­ных этапов в развитии мышления, принцип исторически преходящего характера всякой системы мышления.

Колоссальный шаг вперед делает К. Маркс по сравне­нию с Гегелем и в понимании предмета мышления. С логической точки зрения наибольшее значение имеет то обстоятельство, что К. Маркс первый понял предмет исследования как  и с т о р и ч е с к и  п р е х о д я щ у ю ступень развития,  к а ч е с т в е н н о  о т л и ч н у ю  о т  п р е д ы д у щ и х  и  п о с л е д у ю щ и х  ступеней этого развития8. Впоследствии мы постараемся показать, что прежде всего данное обстоятельство обусловливает существенные особенности в построении логики «Капита­ла», в постановке и решении всех логических проблем.

Материалистическая переработка и развитие метода, логики Гегеля есть дело чрезвычайной сложности и огромной важности, составившее эпоху в развитии науки о мышлении. Выделение и развитие рационального ядра логики Гегеля могло быть осуществлено лишь в ходе конкретного научного исследования материального раз­вивающегося предмета, путем построения целой науки, исходя из ее внутренних связей. Действительно, диалек­тическая логика — по существу своему, во-первых, логи­ка развивающегося, т. е. действующего, живого познания и, следовательно, может быть понята исключительно при рассмотрении действующего познания, в ходе познания. Во-вторых, система диалектической логики есть квинт­эссенция науки в целом. Той наукой, в ходе создания которой прежде всего и главным образом перерабатыва­лась логика Гегеля, была политэкономия капитализма.

Следовательно, только завершение создания маркси­стской политэкономии капитализма и критики метода буржуазных экономистов могло знаменовать завершение материалистического переосмысления логики Гегеля.

«Капитал» является наиболее глубоким не только экономическим, но и методологическим, логическим обо­снованием марксизма.

Завершающий этап формирования марксистской политэкономии капитализма начинается с 50-х гг. XIX в. Именно с этого времени наступает и завершающий этап материалистической интерпретации логики Гегеля, кри­тики метода прежней политэкономии и образования ло­гики «Капитала». Главную задачу этого этапа развития. политэкономии марксизма определяет сам К. Маркс в письме Ф. Энгельсу: «Я работаю, как бешеный, ночи на­пролет над подытоживанием своих экономических иссле­дований, чтобы до потопа иметь ясность по крайней мере в основных вопросах»9. Позже, в «Предисловии «К кри­тике политической экономии» (январь 1-859 г.) Маркс пишет: «Весь материал лежит предо мной в форме моно­графий, которые были написаны с большими перерывами в различные периоды не для печати, а для уяснения вопросов самому себе; последовательная обработка этих монографий по указанному плану будет зависеть от внешних обстоятельств»10.

На первый план выдвинулся вопрос  о  с и с т е м е категорий экономической науки, их последовательности и связях. Решить его можно было лишь в ходе критиче­ского осмысления имевшегося логического материала о системе науки. Таковым была единственно логика Ге­геля. С другой стороны, создание системы экономиче­ских категорий в процессе критической переработки си­стемы логики Гегеля оказывалось процессом выделения и развития рационального ядра последней.

Характер главной задачи конкретного, экономическо­го исследования в этот период обусловил то обстоя­тельство, что центр тяжести в критике логики Гегеля К. Марксом переместился по сравнению с 40-ми гг. на выявление рациональных моментов этой гигантской ло­гической системы. Между тем в 40-е гг. Маркс акценти­ровал свое внимание на мистифицирующей ее стороне. Соответственно его работы в 40-е гг. носят по преимуще­ству критический характер.

Мы хотим особо подчеркнуть, что сказанное не озна­чает, конечно, будто в 50—60-е гг. предавалась забвению или преуменьшалась спекулятивная сторона гегелевской конструкции, а в 40-е г. — ее рациональный смысл. Речь идет лишь об определенном акцентировании. Рассматри­вая логику «Капитала» К. Маркса в связи с логикой Гегеля, мы также прежде всего будем фиксировать эту связь в аспекте  п р е е м с т в е н н о с т и,  говоря об идеа­лизме Гегеля лишь постольку, поскольку это необходимо для выделения действительно научных моментов его логической системы. В логике Гегеля нас будет интересо­вать то рациональное, что сохраняется и в «Капитале».

Диалектическая логика изучает логические категории в их развитии. Развитие отличается от простого изменения своей направленностью. На прогрессивной стадии развития—это движение от менее развитого к все более развитому, от простого к сложному. Мышление, несомненно, находится на восходящей стадии развития. Поэтому   с и с т е м а  к а т е г о р и й  д и а л е к т и ч е­ с к о й  л о г и к и  д о л ж н а  б ы т ь  с у б о р д и ни р о в а н н о й  соответственно направлению восходящей стадии развития. Движение от одной категории к другой, есть движение от менее развитой, абстрактной категории, к более развитой, конкретной категории. Логические категории развиваются в познании, вместе с познанием и как стороны, моменты развития познания. Следова­тельно, логические категории должны рассматриваться в той последовательности и в том расчленении, в каких они появляются в развивающемся знании. Система логи­ческих категорий действительно существующего мышления, как доказал К. Маркс, всегда есть исторически, качественно определенная, преходящая система. Разви­тие этих систем, их смена друг другом происходят объ­ективно, естественноисторически, определяясь уровнем и характером материальной общественной практики. По­добно тому как общество проходит в своем развитии ряд общественно-экономических формаций, так и мыш­ление имеет ряд исторических форм. Получеловеческое-полустадное, так сказать, первобытное мышление чело­века, мышление, непосредственно вплетенное в матери­альную практическую деятельность. Развитое мышление: для этой стадии развития мышления характерна уже не непосредственная, а опосредованная связь его с матери­альной практикой. В свою очередь развитое мышление человека (назовем его так в отличие от первобытного мышления) разделяется на крупные этапы в зависимо­сти от метода мышления: наивная диалектика, мета­физика, сознательная диалектика. Подобно тому как различные общественно-экономические формации имеют не только специфические, но и общие закономерности, общие для всех или для ряда формаций, так и историче­ские формы мышления имеют категории, законы, специфические для каждой из них, общие для всех форм, а также общие для некоторых из них.

Имена Гегеля и особенно К. Маркса символизируют переход человеческого мышления к сознательной диа­лектике, этой величайшей исторической форме человече­ского мышления. Гегель первый предпринял попытку построения развернутой системы современной диалекти­ческой логики, но в рамках извращенного понимания природы логического, трактуя последнее в качестве со­вершенно самостоятельной, определяющей субстанции. К. Маркс рассмотрел эту систему в связи с целой кон­кретной наукой, преодолел ограниченность постановки и решения вопроса своим предшественником и тем самым выделил и развил ее научные моменты.

Итак, система логических категорий .Маркса есть исторически определенная логическая система, логика сознательно-диалектического этапа развития  м ы ш л е н и я11.

Система логики «Капитала» делится прежде всего на объективную и субъективную логику. Это деление, по-видимому, является также и наиболее общим делением диалектической логики вообще. Объективная логика изучает отражение в мышлении развивающегося  о б ъ е к ­т а. Субъективная логика имеет предметом  о т р а ж е н и е  в  м ы ш л е н и и  развивающегося объекта. Иначе говоря, предмет объективной логики — мышление, взятое с точки зрения того, как в нем, или им отражается объ­ект, т. е. ее предмет — мышление под углом зрения того, что в нем отражается. Предмет субъективной логики — мышление, взятое с точки зрения того, что  о т р а ж а е т ­с я,  в  ч е м,  ч е м,  к а к  о т р а ж а е т ся  объект. Следова­тельно, в обоих случаях предметом служит мышление, но в первом случае рассматривается содержание мышле­ния, а во втором — форма мышления. Диалектическая логика имеет дело и с содержанием и с формой мышле­ния, изучая и то и другое с точки зрения их развития. Бытие, качество, количество, мера, сущность, явление, действительность и т. д. — категории объективной логи­ки. Понятия, суждения, умозаключения, анализ, синтез, индукция, дедукция и т. д. — категории субъективной логики. В конкретной науке объективная логика высту­пает на первый план там, где ученый изображает  п р е д м е т  своего исследования, и субъективная логи­ка — там, где он изучает  п о з н а н и е  предмета своими предшественниками или исследует развитие своих зна­ний о предмете. Например, логика трех томов «Капита­ла» есть объективная логика, а логика четвертого тома, «Теорий прибавочной стоимости», — субъективная логика. На самом первом уровне познания обе стороны мышления (объективная и субъективная) выступают в непосредственном единстве, не различаются друг от друга. Затем они различаются и ставятся рядом друг с другом (это известное различие между онтологией и гносеологией). После этого устанавливается их единство друг с другом в их различии. Объективная и субъективная сто­роны мышления выступают в сознании как застывшее единство  п р о т и в о п о л о ж н о с т е й,  пока познание берется в качестве неподвижной системы. Но если рас­смотреть познание в процессе движения, то застывшее единство противоположностей превращается в противо­речие: объективная и субъективная стороны мышления взаимопревращаются, сливаются друг с другом в своем отрицании друг друга. В предлагаемой работе мы рас­сматриваем лишь объективную логику «Капитала». Раз­вернутое изложение и доказательство системы объектив­ной логики «Капитала» будет дано в основной части предлагаемой читателю работы.

Объективная логика Гегеля подразделяется на бытие и сущность. По-видимому, это деление должно быть со­хранено в научной диалектической логике. Учение о бы­тии, взятое в его научном виде, есть не что иное, как  м ы с л и т е л ь н а я,  к а т е г о р и а л ь н а я  характери­стика объекта  ч у в с т в е н н о г о  познания. Или, иначе говоря, это моменты осмысления предмета, логические категории, в каких определяется объект в чувственном познании. Учение о сущности есть категориальная характеристика предмета, как он выступает на рациональной стадии познания. Характеризуя категориальную специфику чувственного познания в самой общей форме, можно сказать, что вещи обнаруживаются здесь как  н е п о с р е д с т в е н н ы е. Для рационального познания специфична  о п о с р е д о в а н н о с т ь,  в ы д е л е н и е  в н у т ­р е н н е й  с в я з и вещей. При переходе от чувственного познания к рациональному происходит скачок, перерыв постепенности. Вместе с тем в непосредственном знании зарождаются, нарастают моменты опосредованного знания.

Первый том «Капитала» в логическом аспекте под­разделяется на учение о товаре и деньгах, что соответ­ствует  б ы т и ю  капитала, и на учение о процессе соб­ственно производства капитала, что соответствует сущ­ности капитала. Мышление на чувственной ступени познания движется в рамках трех основных категорий: качества, количества, меры. Совершенно справедливо замечание Гегеля о том, что качество должно быть изло­жено в строгой логической системе раньше количества. Если качество делает предмет таким, каков он есть, а количество в своей специфике есть изменения предмета, не выходящие за пределы данного качества, то очевид­но, что прежде чем определять количество предмета, не­обходимо установить его качество. Иначе количество не есть количество какого-либо предмета. Естествен затем переход в изложении строгой логической системы от без­различного количества предмета к количеству, выводя­щему за пределы данного качества, т. е. к качественному количеству, к мере.

Наиболее трудно в учении о бытии понимание начала. В фило- и онтогенетическом развитии знаний человека познание начинается с ощущений. Если подойти к ощу­щению с позиций мышления и попытаться выявить в нем зародыши мышления, то окажется, что ощущение есть категориально неопределенное, логически совершенно пустое, непосредственное, не опосредованное. Но ощуще­ние  е с т ь,  и оно служит исходным пунктом мышления. Ощущение не есть мышление, но оно есть предпосылка мышления, которая в движении мышления и для совершения движения должна все время присутствовать (действительное мышление в каждом своем шаге прове­ряется данными живого созерцания). Следовательно, в ощущении мышление присутствует в возможности, в за­родыше, но оно находится в своей противоположности, ибо мышление по своей сути всегда  о п о с р е д о в а н ­   н о е  мышление. Мыслительная характеристика предме­та, базирующаяся на отдельных ощущениях, есть неопре­деленность, непосредственность.  Е с т ь, но неизвестно    ч т о  есть, есть совершенно неопределенное. Предмет качественно уже дан и еще не дан. Логически еще нельзя даже сказать есть или не есть предмет, хотя он вместе тем есть, ибо имеется ощущение. Поэтому в самом начале познания предмета отсутствует ответ на вопрос, началом  ч е г о  оно является. На первых порах познания мелькают впечатления, предмет познания при этом остается логически неопределенным. Логически можно зафиксировать, что  е с т ь  и  н е  е с т ь,  но еще нельзя установить, что есть и не есть. Это—становление зна­ния о предмете. Пока знание о предмете становится, нельзя определить качество, определенность предмета. Качество предмета как непосредственное должно быть схвачено     с р а з у. В становлении знания качество пред­мета и есть и не есть (есть оно в возможности). Пока предмет или знание о предмете становятся, нельзя ска­зать,  ч т о  становится. Но вот предмет или знание о предмете  с т а л и, возникновение и прохождение — мо­менты становления — превращаются в спокойное единство. Теперь качество предмета познано. «Ставшее» знание само в свою очередь затем становится исходным пунктом становления нового знания и с самого начала несет в себе его зародыши, тем не менее существует разница между становлением и ставшим знанием, точно так же как имеется различие между становлением и соб­ственно развитием предмета: например, различие между переходом от капитализма к социализму и социализмом, формированием марксизма и зрелым марксизмом. «Став­шее» знание есть знание определенного предмета и, пред­мет понимается в рамках категории качества. Конечно, мы берем здесь идеализированный случай, ибо в чистом виде сознание, которое состояло бы из отдельного ощу­щения и мелькающих впечатлений, у взрослого совре­менного человека отсутствует, оно включается в качест­ве одного из моментов в уже имеющийся запас знаний. Но генетически этот случай имеет место.

Категории качества и количества суть категории не­посредственного знания предмета. Первая схватывает не­посредственное отличие предмета от других предметов и непосредственное тождество его самому себе. Вторая определяет изменения предмета, но как непосредственно данные и безразличные к качеству. Категория меры фик­сирует переход к сущности, но еще не самую сущность. В категории качественного количества предмет осмыс­ляется в отношении к самому себе, но стороны отноше­ния даны непосредственно. Категория сущности предмета есть специфичность предмета, определенная в более глу­бокой категории, нежели качество. В сущности предмет не есть нечто непосредственное, он сам относится к себе так, что стороны отношения лишь соотносительны. Зре­лый предмет есть одновременно и качество и сущность. Как качество он есть таковой постольку, поскольку он есть наряду с другими предметами. Как сущность он есть то, что он есть только в отношениях к самому себе как отличному от себя. Например, прибавочная стои­мость в своей чистоте есть не просто увеличивающаяся стоимость, а самовозрастающая стоимость, т. е. стои­мость, существующая в своем отношении к себе как к чему-то отличному от себя.

Категории сферы сущности предмета в «Капитале» делятся на категорию сущности самой по себе, категорию явления и категорию действительности. До обнаружения сущности предмета не имеет смысла говорить о явле­ниях предмета, можно констатировать лишь непосред­ственность предмета, ибо явление всегда есть явление чего-то. Когда сущность «нащупана», она должна быть рассмотрена прежде всего сама по себе. А так как она, между прочим, есть соотношение, то поэтому ее возмож­но рассматривать саму по себе. «Возвращение» от по­верхности к сущности дает знание явления и, затем, дей­ствительности предмета. Поверхность, «просвеченная» сущностью, уже не есть просто непосредственное, а опосредованное непосредственное, или явление. Явление не есть сущность, а есть непосредственное, поскольку оно «пронизано» сущностью. Единство такого непосредст­венного, т. е. явления, и сущности есть действительность.

В «Капитале» исследуется  с у щ н о с т ь  капитала, самого по себе — процесс производства капитала,  я в л е н и е  капитала — процесс капиталистического обра­щения,  д е й с т в и т е л ь н о с т ь  капитала — единство процессов капиталистического производства и обраще­ния. Все это движение мысли образует большой виток спирали. В логике Гегеля имеется лишь один виток спи-рали типа: непосредственное—сущность сама по себе— явление — действительность. В логике «Капитала» на­блюдается два витка спирали. Один из них — большой виток. В свою очередь начальный отрезок большого витка спирали сам представляет собой виток спирали того же типа. Малый виток спирали образует первый отдел «Капитала»: потребительная стоимость и меновая стоимость —  б ы т и е  товара, стоимость независимо от форм ее проявления —  с у щ н о с т ь  товара, взятая са­ма по себе, формы проявления стоимости — я в л е н и е товара, процесс обмена и обращение товаров —  д е й с т ­ в и т е л ь н о с т ь  товара. Следовательно, логика «Капи-тала» более сложна, чем логика Гегеля. И это не слу­чайно. Поскольку для Гегеля предмет логики отождествляется с логикой, и поскольку Гегеля интересует логика вообще, то у него не возникает проблемы логики опре­деленного предмета. Маркс же рассматривает капита­лизм в качестве исторически определенного развивающе­гося предмета. Более развитый предмет сохраняет в себе необходимую предпосылку своего возникновения и раз­вития в преобразованном виде и в качестве своего момента. А этот момент сам имеет бытие, сущность, явление, действительность, которые, однако, рассматривают­ся лишь постольку, поскольку это необходимо для ото­бражения более развитого предмета.

Кроме того, капитализм не только возникает, но своим развитием создает необходимость отрицания самого себя, образует предпосылки более развитого общества. Предпосылки социализма, формирующиеся в недрах капитализма, не представляют собой  б ы т и я  социа­лизма, они являются лишь  и с т о р и ч е с к и м и  усло­виями социализма, которые сохраняются при социализме

не в прежнем, а в преобразованном виде.

Итак, логика «Капитала», помимо уже сказанного, есть также воспроизведение в категориях отрицания исторически определенным предметом самого себя, ло­гика отражения в мышлении исторических предпосылок предмета, более развитого нежели данный.

Если в учении о бытии (и в большом и малом витке спирали) предмет еще не вырисовывается в качестве полностью непосредственно определенного, то в учении о сущности он уже полностью непосредственно опреде­лен и предстает как типичный единичный предмет, су­ществующий наряду с другими также полностью опре­деленными предметами. В сущности самой по себе пред­мет есть  е д и н и ч н ы й  т и п и ч н ы й  предмет. В явле­нии сущность просвечивает через разные явления, явле­ния берутся еще наряду друг с другом и наряду с сущ­ностью самой по себе. Здесь предмет выступает  о с о ­б е н н ы м  предметом, т. е. предметом, который специ­ально фиксируется наряду с другими. В единстве сущности и явления, т. е. в действительности,, все предметы выступают как  в с е о б щ и й  предмет. В самом деле, в «Капитале», начиная с изложения собственно капитала, т. е. исключая отдел о товаре и деньгах, появляется новое основание деления произведения на крупные час­ти. В первом томе К. Маркс обсуждает процесс произ­водства индивидуального типичного среднего капитала, во втором томе речь идет об обращении различных ви­дов капитала: товарного, денежного, промышленного. Индивидуальный типичный промышленный капитал изучается наряду с товарным и денежным капиталами, последние рассматриваются однако лишь как проявле­ние промышленного капитала. Каждый вид капитала по отношению к другому представляется особенным капита­лом. В третьем томе разбирается единство всех трех форм капитала и вместе с тем индивидуальный капитал анализируется уже в качестве стороны совокупного капи­тала. Следовательно, капитал рассматривается в каче­стве всеобщего предмета. Это основание деления являет­ся производным от разделения на собственно сущность, явление и действительность. В малом витке спирали также имеется это основание деления. Товар, взятый до рассмотрения форм его проявления, есть  е д и н и ч н ы й  т и п и ч н ы й  товар. Формы стоимости показывают пере­ход от товара как единичного типичного товара к товару в качестве  о с о б е н н о г о,  стоящего наряду с другими единичными типичными товарами и, наконец, к  в с е о б­ щ е м у  товару, к деньгам.

Движение мысли от непосредственного к сущности как таковой, от нее к явлениям и затем к действитель­ности есть «м е х а н и з м» восхождения мышления от абстрактного к конкретному. Восхождение, таким обра­зом, совершается не по прямой линии, а по  с п и р а л и, Именно так создается система логических и экономических категорий. На отдельных отрезках витка спирали на первый план выдвигаются различные законы диалектики (какие именно и когда — этот вопрос будет обсуждаться в дальнейшем). Если категории представляют собой моменты, элементы системы категорий, то логи­ческий закон представляет собой связь, единство, форму движения категорий.

Система экономических категорий в «Капитале» в целом совпадает с последовательностью исторического развития современного К. Марксу капитала. Система логических категорий Гегеля и К. Маркса в общем соот­ветствует также историческому развитию познания. Здесь мы говорим о проблеме исторического и логического в самом общем плане, а именно так, как она вы­рисовывается до конкретного, детального рассмотрения логики «Капитала». После конкретного рассмотрения «механизма» логики «Капитала» мы вновь вернемся к проблеме исторического и логического, но уже на более глубокой основе и охарактеризуем типы совпадения и несовпадения исторического и логического, условия при­менения логического способа и т. д.

Для «Капитала» К. Маркса, для «Науки логики» Гегеля, для всякого исследования системы внутренне связанных сторон характерно, что на любой промежу­точной ступени изложения и исследования обсуждаемая сторона системы не находит окончательного изображе­ния ее специфической связи с другими сторонами систе­мы и, следовательно, она воспроизводится односторонне. Так, изложение учения о товаре и деньгах в первом от­деле «Капитала» остается односторонним до тех пор, пока не понята вся система капитализма в целом. Метод изложения системы внутренне связанных сторон на каж­дом промежуточном этапе «ставит ловушки» неискушен­ному читателю, уверенному в том, что он в изложении диалектически мыслящим автором той или иной отдель­ной стороны системы уже должен получить окончатель­ное знание о ней (стороне). Каждая экономическая ка­тегория приобретает значение категории исключительно в рамках цельной теории. Категория, будь то экономическая, химическая и т. д., словом, любая категория конкретной науки или логики становится категорией только в системе категорий. Вне системы категорий категория не есть категория. Это большой важности обстоя­тельство подчеркивали и Гегель, и К. Маркс, и Ф. Эн­гельс, и В. И. Ленин. Весьма популярно выразил его Ф. Энгельс, говоря о главном открытии К. Маркса в об­ласти политической экономии, поставившем его на голо­ву выше своих предшественников, о том новом, что внес К. Маркс в понимание прибавочной стоимости. Ф. Эн­гельс приводит пример из истории химии. Еще в конце XVIII в. господствовала флогистонная теория. В 1774 г. Пристли, а затем Шееле открыли кислород—вещество, свободное от флогистона (этого предполагаемого горю­чего материала, отделяющегося от горящего тела). Од­нако они не поняли, что их открытие противоречит гос­подствующей теории. «Но вскоре после этого Пристли... сообщил о своем открытии Лавуазье, и Лавуазье, руко­водствуясь этим новым фактом, вновь подверг исследо­ванию всю флогистонную химию и впервые открыл, что новая разновидность воздуха была новым химическим элементом, что при горении не таинственный флогистон выделяется из горящего тела, а этот новый элемент со­единяется с телом, я таким образом, он впервые поста­вил на ноги всю химию, которая в своей флогистонной форме стояла на голове»12. И далее Ф. Энгельс указы­вает, что Пристли и Шееле, следовательно, лишь  о п и ­с а л и  кислород. Понимание ими кислорода не было теоретическим, не было категориальным, а потому оста­валось неизвестным и то, что описывалось. Теория прибавочной стоимости Маркса относится к учению класси­ков буржуазной политэкономии как открытие Лавуазье к открытию Пристли и Шееле. Существование прибавоч­ной стоимости и ее состав (неоплаченный труд) были известны и до К. Маркса. Но Маркс первый понял, что этот факт есть ключ для объяснения капитализма, рычаг для переворота всей экономической науки. «Руководст­вуясь этим фактом, он исследовал все установленные до него категории, как Лавуазье, руководствуясь открытием кислорода, исследовал прежние категории флогистонной химии»13. В процессе этого исследования была впервые выделена в «чистом» виде и сама категория прибавочной стоимости.

То обстоятельство, что раскрытие и оправдание ка­тегорий логики, ее содержания и метода может быть дано исключительно изложением всей науки логики, не­однократно подчеркивалось уже Гегелем. Но Гегель усматривал в этом ее специфику. Между тем упомянутое обстоятельство есть черта, присущая всем наукам на теоретической стадии их развития. Достаточно глубокая трактовка этой черты невозможна без понимания проб­лемы исторического и логического. Соотношение логической и исторической последовательности в логической системе в общем то же самое во всякой науке, систематически представляющей внутренне связанные стороны предмета. С одной стороны, последовательность системы логических категорий совпадает с исторической последовательностью их появления. Так, непосредствен­ное знание возникает исторически и индивидуально до опосредованного знания. Далее, необходимо прежде знать сущность и только тогда становится возможным просвечивание ею поверхности предмета и понимание единства сущности и явления. С другой стороны, после­довательность системы логических категорий не совпадает полностью с исторической  последовательностью их появ­ления. В системе логических категорий в целом каждая категория существует одновременно с другими. Например, непосредственное знание и в эпоху Гегеля, и в эпоху К. Маркса, и в нашу эпоху всегда является лишь одним моментом знания, оно находится во внутреннем единстве с опосредованным знанием. Если мы рассматриваем I систему логических категорий с точки зрения сознательно-диалектической стадии развития мышления человечества, то в целом в мышлении  о д н о в р е м е н н о  и  в о  в н у т р е н н е м  п о д в и ж н о м  е д и н с тве имеются и категория бытия, и категория сущности, и категория явления, и категория действительности. Задача заключается в том, чтобы понять место и роль каждой категории именно в данной, исторически определенной системе категорий, а не так, как она существует вне и до этой системы. Логически последовательное изложение логи­ческих категорий неизбежно должно представлять    о д н о в р е м е н н о и во  в н у т р е н н е м  е д и н с т в е существующие логические категории одну за другой. По­этому каждая категория получает свое полное изобра­жение лишь в развертывании всей системы логических категорий. Следовательно, нельзя требовать полного выяснения и обоснования содержания той или иной ло­гической категории, когда речь идет только о ней.

Если К. Маркс выполнил гигантскую работу по ма­териалистическому осмыслению системы диалектическо­го мышления в процессе создания целой конкретной науки — марксистской политэкономии капитализма, то его главная теоретическая задача все-таки заключалась прежде всего в экономическом обосновании неизбежно­сти гибели капитализма и необходимости свершения социалистической революции. Вопросы системы диалекти­ческого мышления решались постольку, поскольку это требовалось для исследования центральной проблемы, но не специально. В настоящее время, когда связи экс­периментов, наблюдений, описания с теорией и строение самих теорий конкретных наук необычайно усложнились, когда в силу гигантского роста конкретных знаний стало чрезвычайно трудным делом для ученого удерживать в голове связь целого, в настоящее время с п е ц и а л ь ­н о е  исследование системы внутренне связанных логи­ческих категорий и вооружение ученых конкретных наук систематическим сознательно-диалектическим понима­нием логических категорий превратилось в одну из са­мых актуальных проблем. Хочется еще раз подчеркнуть, чтобы устранить недоразумения: речь идет об историче­ски определенной системе логических категорий, а имен­но о той логической системе, которая действует в науч­ном мышлении тогда, когда развитие конкретных наук породило потребность в сознательной диалектике, бази­рующейся на систематическом и детальном изучении предметов конкретных наук.

Логика «Капитала» К. Маркса не лежит на поверх­ности этого величайшего произведения, ее выделение требует особого труда. На одно из важнейших условий успешности такого труда указывал В. И. Ленин; «Нельзя вполне понять „Капитала" Маркса и особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Геге­ля. Следовательно, никто из марксистов не понял Марк­са 1/2 века спустя!!»14. В гениальных ленинских «Фило­софских тетрадях» развернуто даны принципы специ­ального исследования логики «Капитала» в связи с логикой Гегеля. Основываясь на этих принципах, на специальных высказываниях и рассуждениях К. Маркса и Ф. Энгельса, привлекая материал «Капитала», советские исследователи создали ряд весьма ценных трудов по диалектике, логике «Капитала»15. Эти труды представляют собой значительный шаг на пути изучения непрев­зойденного образца исследования законов и категорий диалектики в процессе изложения целой конкретной науки.

В предлагаемой работе мы стремимся в меру своих сил способствовать решению следующей еще не решен­ной проблемы: представить объективную логику «Капи­тала» в сравнении с объективной логикой Гегеля как  с и с т е м у  субординированных, внутренне связанных категорий путем выявления их из детального рассмотре­ния экономического материала «Капитала», взятого в его квинтэссенции, а не в качестве суммы примеров. Автор пытается, во-первых, рассмотреть «м е х а н и з м»  о б ъ ­ е к т и в н о й  д и а л е к т и ч е с к о й  л о г и к и,  как он может быть выведен из исследования логики «Капита­ла»; во-вторых, дать обобщенное понимание логики «Капитала», основанное на подробном изучении этого произведения.  Э т а  л о г и к а  и  б у д е т,  н а  н а ш  в з г л я д,  о б ъ е к т и в н о й  д и а л е к т и ч е с к о й  л о ­ г и к о й  в о о б щ е,  р а з в и т о й  и з  е е  в н у т р е н н и х  с в я з е й.  Д р у г и м и  с л о в а м и,  т а к а я  л о г и к а   е с т ь  и з о б р а ж е н и е  с и с т е м а т и ч е с к о г о  м ы ш ­л е н и я  о  д и а л е к т и ч е с к о м  о б ъ е к т е. Важно иметь в виду, что мы рассматриваем логику в «чистом» виде. Действительно же действующее мышление челове­чества никогда не существует в «чистом» виде, а всегда модифицируется привходящими обстоятельствами. Так, даже самое развитое мышление существует в конечном счете в качестве момента материальной преобразующей общественной деятельности в единстве с чувственным познанием. Следовательно, действительное мышление не может быть изучено одной лишь наукой логики. Но тем не менее логика имеет свою «сферу влияния» в ис­следовании мышления. А именно она рассматривает лишь специфику мышления, мышление в его отличии и от материальной общественной практики и от чувствен­ного познания. Однако специфика мышления не есть нечто совершенно самостоятельное, изначальное. Специфика мышления есть отражение материальной общест­венной практики, отражение, взятое в «чистом» виде и в категориальном плане. Следовательно, выделить его специфику в «чистом» виде — значит изучить категории как таковые. Кроме того, объект мышления дан в мыш­лении в «чистом» виде только там и тогда, где и когда мышление абсолютно истинно отражает объект. Субъек­тивная логика также имеется в «чистом» виде лишь в абсолютно истинном мыслительном воспроизведении объекта. Таким образом, чтобы исследовать исключи­тельно специфику мышления, необходимо предположить, что субъект в процессе отражения приходит к абсолют­ному совпадению с объектом. Только процесс исследо­вания, завершающийся абсолютным знанием о предме­те, есть процесс исследования в его «чистом» виде. Но это лишь временное предположение, строительные леса, которые убираются, когда здание построено. Ибо рас­смотрев мышление как таковое следует понять связь мышления с чувственным познанием, происхождение мысли из материи и т. д. Такой подход с неизбежностью «снимает» предположение об абсолютном совпадении субъекта и объекта в результате мышления, «снимает» и результаты односторонне логического исследования мышления. Тем не менее односторонне логическое изу­чение мышления, т. е. рассмотрение мышления в «чистом» виде, служит необходимым этапом изучения мыш­ления, только пройдя его, возможно воспроизвести действительное мышление и действительность мышления. Трагедия Гегеля заключалась не в том, что он принял принцип тождества мышления и бытия, но в том, что этот принцип не был осмыслен правильно, не был интерпре­тирован как простое  п р е д п о л о ж е н и е,  необходи­мая временная идеализация. Частное предположение об абсолютном совпадении субъекта и объекта в результа­те мышления, вводимое с необходимостью на этапе односторонне логического исследования мышления, Ге­гель понял как абсолютное, непреходящее, как принцип абсолютно завершенной картины мира, что, между прочим, и породило всю его умозрительную, идеалисти­ческую конструкцию. Это один из важнейших гносеологических корней идеализма Гегеля.

Ниже мы стремимся представить в «чистом» виде систему диалектической логики так, как она содержится в первых трех томах «Капитала» К. Маркса. Последую­щее строение работы таково: прежде всего рассматри­вается  «м е х а н и з м»  способа восхождения от абст­рактного к конкретному. Этот «механизм» заключается в движении мышления от непосредственного знания к сущности самой по себе и от сущности как таковой к явлению и действительности16. Названное развитие мысли охватывает первые три тома «Капитала» и обра­зует большой виток спирали. В свою очередь отрезок большого витка спирали — этап непосредственного зна­ния, которому в «Капитале» соответствует изложение учения о товаре, деньгах и превращении денег в капи­тал,—этот отрезок сам является витком, малым витком спирали. Логический «механизм» малого витка спирали тот же, что и логический «механизм» большого витка с тем основным различием, что малый виток воспроиз­водится как подчиненный большому витку и потому в сравнительно сокращенном и до известной степени пре­образованном виде. Большой виток спирали содержит отрицание самого себя, исторические предпосылки более развитого предмета. Затем рассматривается процесс восхождения в целом. И, наконец, мы переходим к отно­шению восхождения (от абстрактного к конкретному) к действительному развитию предмета, т. е. к проблеме исторического и логического. Здесь выделяется несколь­ко типов совпадения и несовпадения исторического и логического, поскольку они выступают в сфере объектив­ной логики. Следует особенно подчеркнуть, что развер­тывание изложения в предлагаемой вниманию читателя работе происходит путем  п о с т о я н н о г о,  с т р о г о г о  и  д е т а л ь н о г о  с л е д о в а н и я  з а  х о д о м  р а з в и ­т и я  э к о н о м и ч е с к о й  т е о р и и   в  «К а п и т а л е»  К.  М а р к с а.  Подробно анализируя этот экономический материал, мы пытаемся выкристаллизовать в нем логи­ческую структуру, логические категории, их связи, пере­ходы, прослеживаем, как углубляются и развиваются логические категории, их связи, отношения по мере раз­вертывания в «Капитале» политэкономии капиталисти­ческого общества. Поэтому мы всегда отмечаем, от ка­ких сторон экономики капитализма и к каким ее сторо­нам К. Маркс движется в «Капитале», как конкретно, экономически он их воссоздает, и только на этой основе делаем попытку выделения соответствующего логическо­го движения мысли Маркса. Логическое рассмотрение не предшествует экономическому, а выводится из него.

 

'К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 21.

2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 22.

3 Там же, стр. 21.

4 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 318.

5 К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 13, стр. 496.

6 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 22.

7 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 496—497.

8 Более или менее  блестящие  догадки  предшествующих К. Марксу экономистов об исторически преходящем характере ка­питализма, об исторически определенных эпохах общества не были ими использованы как исходные принципы для целостного объяс­нения всех явлений капитализма. Такую стройную, внутренне еди­ную теорию дал только К. Маркс. Поэтому, на наш взгляд, специ­фика логики «Капитала» выясняется прежде всего в сравнении с другой попыткой построения теории, исходя из внутренних связей. Это же до К. Маркса предпринимал только Гегель.

9 К. М а р к с  и  Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 29, стр. 185.

10 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.,. т. 13, стр. 5.

11 Сознательная диалектика отличается от наивной диалектики в первую очередь тем, что наивная диалектика вырастает на том уровне развития знаний, когда отдельные науки еще не обособи­лись друг от друга и диалектика не могла базироваться на систе­матическом, детальном, конкретно-научном исследовании предметов. Сознательная диалектика отличается также от стихийной диалек­тики. Стихийный диалектик эмпирически приходит к диалектике, он лишь более или менее последовательно осознает отдельные момен­ты, стороны современной диалектики. Стоять на уровне сознатель­ной диалектики — значит понять действие теории материалисти­ческой диалектики в процессе систематического, детального, кон­кретно-научного рассмотрения предмета.

12 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 19-20

13 Там же, стр. 20.

14 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 162.

15 См. М. М. Р о з е н т а л ь. Вопросы диалектики в «Капи­тале» К. Маркса. М., Госполитиздат, 1956, Диалектика «Капитала» К. Маркса. М., «Мысль», 1967; Э. В. Ильенков. Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» К. Маркса. М., Изд-во АН СССР, 1960; Л. А. Маньковский. Логические категории в «Капитале» К. Маркса.   «Уч.  зап.  Московского  пед.  ин-та им. В. И. Ленина», 1962, № 179; В. Т и п у х и н. Метод восхождения от абстрактного к конкретному в «Капитале» К. Маркса. «Труды Омского сельхоз. ин-та им. С. М. Кирова», 1961, т. ХЬУ, серия фи­лософия. 3. М. Оруджев. К. Маркс и диалектическая логика. Баку. 1964.

16 Такое понимание восхождения от абстрактного к конкрет­ному отличается от общепринятого. Обычно сводят восхождение от абстрактного к конкретному к движению мысли от сущности к яв­лению. Мы полагаем, что (подробнее об этом см. ниже) восхожде­ние от абстрактного к конкретному как к единству многообразных определений охватывает оба отмеченных вида движения мысли, но в их «чистом», закономерном виде.