§ 4. ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ НАЧАЛА ВНУТРИ НЕГО САМОГО. ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ВТОРОГО ФАКТОРА ЭЛЕМЕНТАРНОЙ ФОРМЫ ПРЕДМЕТА

К. Маркс открывает характеристику второго фактора формулировкой того, что прежде всего схватывается, познается в нем¹³, т. е. К. Маркс опять-таки исходит из факта, из данного в живом созерцании предмета, очерченного им выше в самом общем виде.

В изложении первого фактора самого по себе К. Маркс не фиксировал ни отношение вещей друг к другу, ни отношение друг к другу товаров как вещей. Теперь в сферу, изложения попадает о т н о ш е н и е т о в а р о в как вещей. Ход мысли заключается в дви- жении от рассмотрения и з о л и р о в а н н ы х товаров как вещей к и х с о о т н о ш е н и ю, иначе говоря, от изолированных элементарных форм, взятых с точки зрения их спокойного бытия и в определенности первого фактора, к соотношению элементарных форм, взятых с той же точки зрения и в той же определенности.

Второй фактор¹⁴ выступает для познающего прежде всего в виде к о л и ч е с т в е н н о г о с о о т н о ш е н и я, в котором первый фактор (потребительная стоимость) одного рода приравнивается первому фактору другого рода. Причем соотношение кажется совершенно с л у ч а й н ы м, ч и с т о о т н о с и т е л ь н ы м, изменяющимися с каждой переменой места и времени.

Следовательно, отношение качественно определенных вещей как товаров представляется сначала в виде случайного к о л и ч е с т в е н н о г о с о о т н о ш е н и я р а з н ы х к а ч е с т в, с о о т н о ш е н и я п о с т о я н н о и з м е н я ю щ е г о с я в о в р е м е н и и п р о с т р а н с т в е. Внутренняя самостоятельность каждой вещи, соотносящейся с другими в качестве товаров, самостоятельность, присущая вещи самой по себе кажется на первый взгляд немыслимой, невозможной, несуществующей. Мысль движется от качества к случайному, безразличному количеству. Количественное соотношение оказывается отрицанием качества. Действительно, потребительная стоимость есть качество товара, то, что делает товар таким, а не каким-либо другим. Отношение потребительных стоимостей есть отношение качеств. Каждое качество непосредственно. Отношение качеств есть «снятие» непосредственных качеств, оно есть опосредствование качеств. Опосредствование выступает как чисто количественное, случайное. То, что опосредуется, представляется не имеющим внутренней самостоятельности, чисто опосредованным. Непосредственность качества отрицается опосредованием. Но это не простое отрицание, а «снятие».

Здесь К. Маркс скрыто полемизирует с вульгарным экономистом С. Бейли. Для всей вульгарной политэкономии и для вульгаризированной науки вообще характерно отрицание внутреннего, сущности, свойственной вещи самой по себе. Такой взгляд опирается на поверхностное познание. Вещи, вступающие в соотношение друг с другом, коль скоро качество их схвачено (а познается качество непосредственно), выступают при дальнейшем их изучении, в виде к о л и ч е с т в е н н о г о с о о т н о ш е н и я. Количественное изменение по самой своей природе есть прежде всего изменение, безразличное к качеству. Поэтому количественное соотношение вещей выступает вначале постоянно изменяющимся в зависимости от времени и места, чисто случайным и относительным. Вульгарный экономист С. Бейли фактически понимал отрицание количеством качества как голое, зряшное. Если же иметь в виду уже констатированную непосредственно качественную устойчивость вещей (как товаров), т. е. трактовать отрицание количеством качества как «снятие», то перед познанием встанет задача объяснения качества, сохраняющегося в преобразованном виде при отрицании его количеством и установления его отношения к количественным соотношениям, представляющимся на первый взгляд безразличными к качествам вещей. Но если предать забвению уже установленную непосредственно качественную устойчивость вещей (в данном случае Вещей как товаров), то из взгляда на постоянное изменение количественного соотношения вещей прямо вытекает отрицание внутреннего, сущности, присущей вещи самой по себе.

Итак, мысль К. Маркса при отображении специфических сторон системы движется от качества к количеству. При этом количество сначала представляется безразличным качеству, хотя воссоздание безразличного количества предполагает ранее охарактеризованное качество. Переход к безразличному, количеству есть первое отрицание качества.

Далее К. Маркс рассматривает несколько различных определенных количеств соизмеримых друг с другом и равных друг другу: х сапожной ваксы обменивается на у шелка, или на z золота и т. д. Если определенное количество равно нескольким другим определенным количествам, то эти разные определенные количества способны замещать друг друга, т. е. быть равновеликими. Из равенства многих различных определённых количеств друг другу Маркс заключает, что между ними есть нечто одинаковое, которое они выражают, и что количественное соотношение, соизмеримость различных определенных количеств есть лишь способ выражения, форма проявления, отличного от него содержания.

Затем К. Маркс берет два различных соизмеримых определенных количества или одну пропорцию двух различных определенных количеств. Их количественное соотношение изменяется в зависимости от времени и места. Но всегда то или иное одно определенное количество приравнивается в этом соотношении тому или иному другому определенному количеству. Отсюда К. Маркс делает вывод, что в обоих различных определенных количествах имеется нечто общее равной величины, что-то третье, отличное от первого и второго.

Итак, равенство различных и безразличных (к качеству) определенных количеств свидетельствует о скрывающемся за ними внутреннем, имеющем величину, отличную от каждого из этих различных и безразличных определенных количеств и равную им всем. Мы видели, что сначала товар выступил как качество или как количество непосредственно тождественное с качеством (потребительная стоимость сама по себе и потребительная стоимость—носитель меновой стоимости). Затем обнаружилось количество в его безразличии к качеству (стоимость, представленная чисто количественно). Это первое отрицание качества, когда количество мнится т о л ь к о отрицанием качества, чистым безразличием к нему. Наконец, происходит снятие первого отрицания, отрицание отрицания. Количественное отношение, оказывается, имеет качество внутри себя. Исходное качество—товар есть потребительная стоимость. Качество, полученное в результате отрицания количества,—товар есть стоимость, причем стоимость, количественно определенная.

Внутреннее, свойственное предмету (товару) самому то себе лишь «нащупано», поэтому оно еще есть качество, а не сущность, оно относится только к количеству, т. е. опосредовано количеством, а не самим собой, не внутри себя. Известно, что оно 'имеет величину, т. е. само в свою очередь представляет собой определенное количество. Но еще неизвестно, что именно есть это внутреннее. Поскольку внутреннее обнаружило и свое качество и свое количество (величину) лишь в изменяющихся количественных отношениях, поскольку внутреннее еще не определилось внутри себя, для себя, постольку оно является м е р о й, единством количества и качества, полученным в результате отрицания исходного качества и безразличного количества. Само внутреннее характеризуется лишь как опосредованное исключительно количеством, поэтому оно еще непосредственно внутри себя и н е е с т ь с у щ н о с т ь, а е с т ь м е р а. Как увидим дальше, Маркс отвлекается пока от подробного изложения формы проявления меры во внешних количествах. Он берет их здесь еще только для того, чтобы найти сущность, субстанцию. Только исследовав сущность, субстанцию, независимо от формы проявления, Маркс обращается к подробному изложению последней.

При этом обнаруживается известное различие между логикой «Капитала» и логикой Гегеля. В первой главе «Капитала» К. Маркс воспроизводит движение мысли от непосредственного к сущности (товара) в самых главных моментах (качество, количество, мера). Он не дает подробного изображения того пути, на котором исследователи вскрывают в непосредственном сущность (в данном случае стоимость товара) и, напротив, детальнейшим образом излагает в дальнейшем движение мысли от сущности к формам проявления я к действительности. Гегель более подробно прослеживает категории, возникающие на пути движения познания от непосредственного к сущности, а раскрывая развитие мысли, движущейся от сущности к явлению и действительности, он добавляет лишь то новое, что имеется в этом втором движении мышления по сравнению с первым. Можно предполагать, что отмеченная особенность логики «Капитала» связана с тем, что К. Маркс предполагает современного ему читателя, причем знакомого с классической буржуазной политэкономией, в основном уже прошедшей путь от непосредственного к выделению меры, качественного количества а отношениях товаров. Достижения Марксовой политэкономии (если иметь в виду исследование товара) лежат главным образом в области изучения сущности и субстанции товара в их «чистом» виде, в раскрытии форм проявления стоимости. Естественно, что К. Маркс именно на этом сосредоточивает свое внимание. Прежде всего необходимо было позаботиться о донесении до читателя того нового, что исследователь внес в теорию политической экономии. Осмысление необходимых логических моментов предшествующего познания в области политэкономии капитализма было важно лишь постольку, поскольку это требовалось для решения главной задачи. В качестве специальной она могла выдвинуться на первый план только после выполнения основной работы.

Продолжим рассмотрение меры. Мера есть отрицание безразличного количества и отрицание отрицания качества, т. е. «возвращение» к качеству на новой основе. Момент «возвращения» к качеству в мере заключается в том, что качество непосредственно, безотносительно, мера же есть внутренне самостоятельное, т.е. также безотносительное, но это уже безотносительность, (полученная через отрицание отношения, и отношение предполагается в качестве момента внутренней само- стоятельности. Стоимость товара существует до отношения товаров, но лишь как результат «снятия» предшествующего отношения товаров. Мера также есть мера, а н е к а ч е с т в о, или лишь якобы возвращение к качеству. Мерой не может быть потребительная стоимость вообще. Потребительная стоимость есть то, что делает вещь именно данной полезной вещью. Товары в качестве потребительных стоимостей не относятся друг к другу, они берутся непосредственно, качественно. Качеством вещи непосредственно, оно не соединяет, не объединяет полезные вещи, вещь как качество непосредственно существует в ее определенности, такой, какая она есть сама по себе. Конечно, полезные вещи могут превращаться друг в друга, а следовательно, изменяются и их качества. Но это движение вещи как вещи есть п р и р о д н о е, движение. Исследуется же о б щ е с т в е н н о е движение вещи. Для общественного же движения важно прежде всего не изменение вещи самой по себе, а только к а ч е с т в о вещи как товара. Следовательно, говорить об общем качестве двух вещей, о природно общем тогда, когда речь идет об общественных отношениях,— значит приводить их в соотношение внешней рефлексией, в то время как сама по себе каждая вещь в общественном отношении выступает непосредственно, т. е. вне отношения к другой. Сравнение двух качеств именно как качеств, т. е. как чего-то непосредственного, есть уста- новление внешнего сходства, одинаковости. Итак, если бы утверждалось, что мера есть полное возвращение к качеству, то мера была бы не чем иным, как внешней одинаковостью качеств. Фактически это утверждение лежит в основе рассуждений вульгарных экономистов (Бем-Баверка и др.), когда они внешнее сходство, одинаковость принимают за внутреннее, существенное. По-требительную стоимость вообще они квалифицируют в ткачестве общего в отношении товаров. Тогда очевидно, что имеющееся налицо товарное обращение вытекает из п р и р о д ы вещей самих по себе и является вечным. Логическая ошибка здесь прямо связана с апологетикой существующей формы товарного хозяйства.

Если мы отвлекаемся от потребительной стоимости, то тем самым мы абстрагируемся и от ранее констатированной, внешне выступившей связи потребительной и меновой стоимости (отношение носителя к носимому). В н е ш н я я с в я з ь о т р и ц а е т с я. Конечно, не в том смысле, что Маркс утверждает теперь просто отсутствие внешней связи. Внешняя связь продолжает существовать в действительности. И она имеется в виду в сознании. Она не исчезает совсем. Но временно от нее отвлекаются, концентрируют сознание не на ней, представляя себе, что было бы, если бы этой связи не было, и одновременно сознавая, что ома есть. Однако на первый план в сознании выдвигается отрицание, отвлечение от внешней связи (потребительной и меновой стоимости).

Общее как одинаковое равной величины не есть непосредственное, не есть качество (не есть потребительная стоимость), ибо оно получено именно в результате отвлечения от качества, от непосредственного; оно также не есть ни одно из соизмеряющихся определенных количеств (т. е. не есть меновая стоимость), которые теперь уже приобретают значение в н е ш н и х о п р е д е л е н н ы х к о л и ч е с т в в о т л и ч и е о т и х в н у т р е н н е г о о п р е д е л е н н о г о к о л и ч е с т в а. Пока К. Маркс лишь констатирует, что есть внешнее и внутреннее определенное количество, что первое есть выражение, форма проявления второго, что второе скрыто в первом. Последняя часть утверждения является предвосхищением, ибо из экономического контекста следует лишь, что за внешним количеством скрывается внутреннее, общее различным внешним количествам. Но К. Маркс еще не доказывает, что внешнее количество есть проявление внутреннего, так как для такого доказательства требуется пройти путь мысли от внутреннего к формам проявления, между тем мысль К. Маркса здесь идет от непосредственного, от внешнего количества к внутреннему. Со стороны определенности в самом себе найденное общее еще продолжает быть непосредственным, т. е. не соотнесенным с самим собой. Следовательно, с одной стороны, оно уже не есть непосредственное, а с другой стороны, оно еще остается непосредственным.

М е р а е с т ь н а м е т и в ш и й с я п е р е х о д о т к а ч е с т в а к с у щ н о с т и, о т н е п о с р е д с т в е н н о г о к о п о с р е д о в а н н о м у, п е р е х о д, н а х о д я щ и й с я е щ е в с ф е р е н е п о с р е д с т в е н н о г о. Из сказанного выше следует, что вещи (товар есть своего рода общественная вещь) внутренне одинаковы не непосредственно, а благодаря оносредованию, связи. Вещи одинаковы внутренне как результаты опосредования, процесса, порождающего внутреннюю одинаковость. Здесь мы видим, что если раньше (при сравнении потребительных стоимостей друг с другом) общее выступало одинаковостью непосредственных качеств, то теперь начинается переход к рассмотрению общего как опосредования, связи. Последнее понимание общего более глубоко, ни оно в «снятом» виде предполагает понимание одинаковости качеств, качеств, данных непосредственно. Предшествующий ход познания сохраняется в преобразованном виде, а именно в- качестве момента более разностороннего и глубокого знания.

Отвлечение от потребительной стоимости товарных тел означает, что остается лишь одно свойство, а именно то, что они — «продукты труда»¹⁵. Мера, внутренняя одинаковость, общее как связь оказывается продуктом, результатом производящей причины (труда), процесса. Если выше речь шла о мере по отношению к отрицаемым ею качеству и количеству, то теперь мера выступает как результат субстанции, т. е. процесса, ее созидающего. Будучи продуктом, результатом одной и той же производящей причины, вещи как товары обладают способностью вступать в отношения друг с другом. (Имеются в виду общественные отношения.) Но если абстрагироваться от качества (потребительной стоимости), от непосредственно, чувственно воспринимаемого, то нужно отвлечься и от различных конкретных форм, видов производящей причины (от конкретного труда). Это результаты уже не той или иной к о н к р е т н о й формы производящей причины, а производящей причины, одинаковой для качественно различных вещей. Маркс констатирует, что качество, непосредственно. воспринимаемая форма вещи, само есть результат конкретной же формы процесса, конкретной формы производящей причины.

Процесс, производящий результат, имеет две стороны: одна образует к а ч е с т в о, чувственную форму результата, (конкретный труд), другая созидает м е р у, внутреннее, общее как опосредование качественно различных результатов (абстрактный труд). В данном случае необходимо отвлечься от первой стороны процесса и результата. Причем процесс, взятый в этом аспекте (конкретный труд), не изучается еще в определенности его внутри себя, а рассматривается пока в самом общем виде по отношению к своему результату, а также к процессу и результату, взятым во втором аспекте (к процессу и результату абстрактного труда). Причина, производящая меру, искомое общее, характеризуется при этом о т р и ц а т е л ь н о, а не положительно, т. е. как причина, сохраняющаяся при отрицаний, отвлечении от причины, производящей качество.

Далее К. Маркс п е р е х о д и т о т о т р и ц а т е л ь н о г о к п о л о ж и т е л ь н о м у р а с с м о т р е н и ю р е з у л ь т а т о в п р и ч и н ы, п р о и з в о д я щ е й м е р у, и с к о м о е о б щ е е. От продуктов ничего не сохранилось, кроме внутренней одинаковости результатов, простых сгустков производящей причины, утратившей различия, производящей причины вообще, независимо от ее конкретной формы. Однако вместе с тем производящая причина вообще в ее безотносительности к конкретной форме имеет определенность: она представляет собой затрату человеческой рабочей силы вообще. «Все эти вещи представляют собой теперь лишь выражения того, что в их производстве затрачена человеческая рабочая сила, накоплен человеческий труд. Как кристаллы этой общей им всем общественной субстанции, они суть стоимости — товарные стоимости» ¹⁶.

Из прежнего хода мысли Маркса мы знаем, что искомым общим, а следовательно, и его производящей причиной, не может быть нечто природное. Значит, затрата человеческой рабочей силы вообще не должна здесь быть физиологической, природной, речь идет об о б щ е с т в е н н о й затрате рабочей силы, об общественной субстанции. Кроме того, причина, производящая искомое общее, должна быть специфична для определенной ступени развития общества, ибо выше Маркс указывал, что потребительная стоимость отнюдь не во всех формах общества служит носителем меновой стоимости. Итак, предшествующий ход мысли указывает на действительный характер субстанции, создающей меру. Но этот характер определяется тем самым лишь способом экстраполяции: если мера есть не качество и отличается от качества тем-то и тем-то, то и субстанция, производящая меру, будет аналогично отличаться от субстанции, производящей качество. Но прием экстраполяции — это вид рассуждения по аналогии, и он не дает полного доказательства.

В то же время абстрактный труд, т. е. причина, производящая искомое общее (стоимость), обнаруживает себя пока только путем отвлечения от конкретных форм различных видов труда. Поэтому он выступает перед познающим сознанием фактически как простая о д и н а к о в о с т ь, в н е ш н е е с х о д с т в о самостоятельных процессов. Затрата человеческой рабочей силы вообще представляется природной тратой природного вещества и энергии (нервов, мускулов и т. д.), тратой, существующей при любой общественной форме. Таким образом, фактическое определение производящей причины и ее результата прямо противоречит тому, какова она есть на самом деле и тем выводам, которые вытекают из ранее приведенных и отчасти доказанных утверждений. И т а к, е с л и п р о и з в о д я щ а я п р и ч и н а в о о б щ е х а р а к т е р и з у е т с я т о л ь к о в о т в л е ч е н и и о т с в о и х к о н к р е т н ы х ф о р м и о т к а ч е с т в с в о и х р е з у л ь т а т о в, т о о н а в ы с т у п а е т к а к в н е ш н е е с х о д с т в о, о д и н а к о в о с т ь, к а к н е ч т о н е п о с р е д с т в е н н о е, ч у в с т в е н н о в о с п р и н и м а е м о е, т. е. п р я м о п р о т и в о п о л о ж н о т о м у, ч е м о н а я в л я е т с я в д е й с т в и т е л ь н о с т и. Такое рассмотрение производящей причины вообще противоречит требованиям, которое предъявляет к ее определению предшествующий ход познания, выдвигающий задачу раскрытия в н у т р е н н е г о о б щ е г о. Здесь мы встречаемся с противоречием познания, которое снимается дальнейшим развитием мысли К. Маркса в «Капитале».

Напомним, что рассмотрение капитала образует большой виток спирали, а рассмотрение товара и денег — малый виток спирали, являющийся одновременно отрезком большого витка. Если товар есть отрезок большого витка спирали—непосредственно данный капитал, бытие капитала — и если именно под этим углом зрения воссоздается на этом отрезке малый виток спирали, то как только в малом витке осуществился переход от непосредственного к опосредованному, так обнаруживается противоречие: опосредованное (сущность, субстанция и т. д.), с точки зрения малого витка должно выступить непосредственно с точки зрения большего витка мышления. Например, то, что с точки зрения малого витка есть сущность, то с точки зрения большого витка есть качество. Сущность в малом витке есть качество в большом витке. Но так как мы пока анализируем главным образом малый виток, то отмеченное противоречие здесь только нащупывается. Итак, выражение субстанции оказывается противоречивым. Противоречие возникает, кроме того, потому, что субстанция определяется главным образом отрицательно, лишь как отрицание конкретной формы производящего процесса.

Здесь, в первой главе, на переднем плане стоит не то, что товар есть бытие к а п и т а л а, а то, что товар есть б ы т и е капитала и то, что товар есть сам особый предмет, т. е. имеет свою сущность и субстанцию.

Определяя ближе меру, искомое общее в количественных соотношениях, Маркс переходит в сферу сущности. Здесь наблюдается известное совпадение чисто логических моментов исследования К. Маркса с ходом мысли в логике Гегеля.

Учение о сущности в «Науке логики» начинается с определения сущности как рефлексии в себе самой, затем следует изображение явления. Фактически речь идет о том, чтобы представить сначала сущность в чистом виде, независимо от ее проявлений, понять сущность самое по себе, а затем на ее основе понять явления. Мысль Маркса развивается так же: «Дальнейший ход исследования приведет нас опять к меновой стоимости как необходимому способу выражения, или форме проявления стоимости; тем не менее стоимость должна быть сначала рассмотрена независимо от этой формы»¹⁷.

Мы видели, что понимание сущности предмета возникает из процесса изучения его бытия, поэтому понимание сущности есть р е з у л ь т а т этого движения познания. В чисто логическом отношении таково же развитие мысли Гегеля, но у него переход от бытия к сущности есть самопорождение мышления, а не изучение предмета, «витающего» в сознании как предпосылка в форме живого созерцания, предмета, существующего вне и независимо от сознания, предмета, который мышление все время должно иметь в виду и с ним сообразовываться. Гегеля этот процесс интересует лишь с точки зрения чисто логических моментов. И оказывается, что он выделяет их с поразительной чуткостью. Объяснение же перехода от одной логической категории к другой мистифицируются, ибо представляется, будто логические категории сами собой и сами из себя порождают другие логические категории.

Первый шаг после обнаружения меры, общего рав- ной величины в отношениях различных определенных количеств — отвлечение от ранее обнаруженного непосредственного, от наличного бытия (от потребительной стоимости) как от несущественного. Искомое общее и наличное бытие есть существенное и несущественное. Мера есть переход к сущности. Мера, взятая в качестве о т р и ц а н и я наличного бытия, есть сущность, а точнее — существенное. Вместе с тем сущность предстает также как непосредственная сущность, т. е. искомое общее пока есть только общее к а ч е с т в о равной величины в количественных отношениях, мера. Бытие (потребительная стоимость) при нахождении общего равной величины имеется не само по себе, а есть только отрицание сущности, т. е. оно важно лишь тем, что от него надо отвлечься. Значит и бытие (потребительная стоимость) и сущность (стоимость) здесь находятся в отношении несущественного и существенного, оба непосредственны и безразличны друг к другу (фиксируется именно отвлечение их друг от друга). Поэтому сущность (стоимость) сама тем самым оказывается наличным бытием. Так как от бытия (потребительной стоимости) т о л ь к о отвлекаются, то сущность (стоимость) лишь существенна. Сущность (стоимость) есть здесь, таким образом, п е р в о е отрицание (отвлечение от потребительной стоимости).

В «Науке логики» Гегеля сущность затем определяет себя в в и д и м о с т ь. Сравним в чисто логическом отношении ход мысли К. Маркса в «Капитале» и Гегеля в его «Науке логики». Кратко говоря, по Гегелю, видимость есть бытие не просто как несущественное, оно есть «бытие, лишенное сущности»¹⁸, н е – с у щ н о с т ь. Видимости вне ничтожности бытия, вне сущности нет.

Обратимся к «Капиталу». Потребительная стоимость понята выше как несущественное, но если мы возвратимся к утверждениям Маркса относительно потребительной стоимости до обнаружения общего, то теперь потребительная стоимость выступит не просто несущественным по отношению к существенному (искомому общему), но окажется важным тот факт, что все непосредственные утверждения о потребительной стоимости получали определенность л и ш ь в о т р и ц а н и и н е п о с р е д с т в е н н о г о, в с в я з и с о с т о и м о с т ь ю. Иначе говоря, мы уже отмечали, что основание для отвлечения и выделения именно таких, а не иных сторон потребительной стоимости, взятой до рассмотрения медовой стоимости, первоначально было неясным, но тем не менее оно присутствовало в определении потребительной стоимости и формировало это определение. Следовательно, теперь обнаруживается, что потребительная стоимость не просто несущественное и подлежащее отвлечению при выделении существенного, но что это отно- шение потребительной стоимости к стоимости как несущественного и существенного имелось непосредственно в рассмотрении потребительной стоимости самой по себе еще до специального изображения стоимости. Это — видимость. Если отсюда извлечь определение видимости, то оно может быть сформулировано так: видимость есть непосредственное, поскольку в нем непосредственно дана сущность. Забегая вперед, скажем, что видимость не есть явление сущности. Явление включает в себя видимость в качестве момента, но не сводится к ней. У видимости и явления сходно то, что и то и другое предполагает известное знание сущности и возвращение от этого знания к непосредственному. Но в категории видимости непосредственное фиксируется со стороны непосредственной данности сущности в этом непосредственном, а сущность просто как результат отрицания бытия. В категории явления на первый план выступает не то, что сущ-сностъ н е п о с р е д с т в е н н о проявляется, а т о к а к с у щ н о с т ь п р е в р а щ а е т с я в в и д и м о е д в и ж е н и е, т. е. изучается сам «механизм» связи сущности е непосредственным.

В видимости несущественное предстает уже непросто безразличным к сущности. Несущественное (потребительная стоимость) выступает теперь в качестве определенного сущностью, но сущность определяет несущественное отрицательно (выясняется основание того, от чего о т в л е к а ю т с я при рассмотрении потребительной стоимости). Еще не раскрывается положительное определение сущностью несущественного. Поэтому несущественное понимается пока в качестве непосредственного, опосредовано же оно сущностью только отрицательно.

Следовательно, и в «Капитале», и в «Науке логики» в и д и м о с т ь возникает в результате, отрицания бытия сущностью и состоит в том, что бытие берется на основе познанной сущности со стороны отрицательного формирования бытия сущностью. Категория видимости возникает потому, что сознание читателя при рассмотрении потребительной стоимости, как не участвующей в образовании искомого общего, возвращается к первоначальной характеристике потребительной стоимости. Но устанавливая, что потребительная стоимость не «входит» в искомое общее, Маркс тем самым дает новое определение этого общего. Определение чисто отрицательное: искомое общее, сущность не есть потребительная стоимость. (Раньше речь шла о том, что потребительная стоимость не есть искомое общее, сущность.) Таким образом, сущность в соотношении с видимостью сознается только как о т р и ц а н и е (несущественного). Искомое общее есть то, что остается при отвлечении от потребительной стоимости. Но из предыдущего хода мысли известно, что искомое общее есть, хотя оно и было понято как мера, т. е. еще не как сущность, а пока лишь как п е р е х о д к сущности. Следовательно, сущность и е с т ь и есть о т р и ц а н и е. Значит, сущность и равна себе и не равна; и она сама и не она сама, причем это есть нерасчлененное единство.

В противоположность гегелевской логике в «Капитале» логический переход есть вместе с тем обращение к данным живого созерцания, к действительному предмет ту. В самом деле, К. Маркс в поисках отмеченного общего отвлекается от потребительных стоимостей товаров, от предметов, данных первоначально в живом созерцании, от предметов, существующих независимо от исследователя. При абстрагировании же от потребительных стоимостей в товарах остается только одно, а именно то, что они — продукты труда. В этом контексте утверждение, что товары есть продукты труда, и выведете и не выведено из всего предыдущего движения мысли Маркса по предмету. В ы в е д е н о оно постольку, поскольку уже из предыдущего хода мышления известно, что сущность — отрицание непосредственного, но вместе с тем сущность е с т ь (это известно, так как установлена мера) и, следовательно, надо найти ее положительное содержание. Не в ы в е д е н о, ибо лишь обращение н е п о с р е д с т в е н н о к товару, данному в живом созерцании, в рамках отрицания потребительной стоимости, позволяет установить, что искомое общее есть результат продукта труда. В с и с т е м е уже развитых логических определений первая сторона определения сущности оказывается полагающей рефлексией¹⁹, т. е. рефлексией, начинающейся с отрицания потребительной стоимости, а вторая сторона — внешней рефлексией, т. е. рефлексией, начинающейся с обращения к фактам. Познание сущности углубилось. Мысль продвинулась еще на шаг. Сущность уже не п р о с т о е с т ь и е с т ь о т р и ц а н и е, она теперь есть н е п о с р е д с т в е н н о и п о л о ж и т е л ь н о (поскольку она невыводима из предшествующего логического движения и поскольку определяется не только путем отрицания потребительной стоимости, но и сама по себе). Но здесь непосредственное получено уже также и в результате отвлечения от качества, от бытия (товара как товара), от потребительной стоимости. Следовательно, это уже есть непосредственность сущности, а не качества.

Обнаружив, что товары как искомое общее есть результаты труда, Маркс продолжает: «Но теперь и самый продукт труда приобретает совершенно новый вид. В самом деле, раз мы отвлеклись от его потребительной стоимости, мы вместе с тем отвлеклись также от тех. составных частей и форм его товарного тела, которые делают его потребительной стоимостью. Теперь это уже не стол, или дом, или пряжа, или какая-либо другая полезная вещь. Все чувственно воспринимаемые свойства погасли в нем. Равным образом теперь это уже не продукт труда столяра, или плотника, или прядильщика, или вообще какого-либо иного определенного производительного труда»²⁰.

Теперь во внешней рефлексии, т. е. в определении сущности, начинающемся с непосредственности, обнаруживается опосредование (продукт труда является двояким), отрицание. Следовательно, если сначала сущность фиксировалась прежде всего как отрицание, затем в первую очередь как непосредственность и положительно, то теперь в самой этой непосредственности вскрывается отрицание и на первый план выходит е д и н с т в о сущности как непосредственности и отрицания. В терминологии Гегеля это есть о п р е д е л я ю щ а я р е ф л е к с и я. «Определяющая рефлексия есть вообще единство полагающей и внешней рефлексии»²¹.

Необходимо подчеркнуть, что полагающая и внешняя рефлексии до их единства и эти же рефлексии в их единстве не одно и то же. Полагающая рефлексия в контексте «Капитала» есть искомое общее, взятое в соотнесении с отвлечением от потребительных стоимостей. Внешняя рефлексия есть общее как продукт, кристалл труда. Определяющая рефлексия есть общее как продукт, кристалл труда, взятого в отвлечении от его конкретных форм, в отвлечении от способности создавать потребительные стоимости. Мы видим, что мысль движется в определении существенного путем отрицания, отрицания. Но сам этот микровиток спирали есть лишь первое отрицание иного витка. Действительно, везде здесь сущность и несущественное, видимость предстают или безразличными друг другу, или сущность определяет несущественное отрицательно. Следовательно, первое отрицание сущностью бытия еще сохраняется. Сущность пока не показана в качестве положительно определяющей бытие. В этом смысле не совершен переход ко второму отрицанию. Он произойдет тогда, когда будет завершено рассмотрение сущности самой по себе и К. Маркс перейдет к изложению форм проявления сущности.

Продолжим анализ контекста «Капитала». Что остается определенного в результате отвлечения от полезного характера труда? «Вместе с полезным характером продукта труда исчезает и полезный характер представленных в нем видов труда, исчезают, следовательно, различные конкретные формы этих видов труда; последние не различаются более между собой, а сводятся все к одинаковому человеческому труду, к абстрактно человеческому труду»²². И здесь, можно видеть, Что Маркс все время имеет в виду реальный объект (товар, труд, производящий его), постоянно коррегируя им движение мысли. С точки зрения именно логики (в ее специфике по отношению к гносеологии) новый ход мысли заключается в следующем: сущность определяется теперь уже прежде всего не по отношению к несущественному, а с а м а в с е б е, через отношение к тому, что не есть сущность. Различные виды труда берутся в отношении друг к другу и к своему продукту. Причем это рассмотрение осуществляется через отвлечение от полезного характера процессов и результатов труда. Таким образом, обнаруживается определенность сущности к себе и в себе самой (через соотношение с несущественным). Поэтому в чисто логическом отношении Гегель прав, когда он пишет, что «...определенность рефлексии есть соотношение со своим инобытием в себе самой»²³.

Далее Маркс переходит к рассмотрению получившихся остатков продуктов труда, т. е. к дальнейшему определению сущности в самой себе, соотносящейся в себе самой со своим инобытием. «От них ничего не осталось, кроме одинаковой для всех призрачной предметности, простого сгустка лишенного различий человеческого труда, т. е. затраты человеческой рабочей силы безотносительно к форме этой затраты. Все эти вещи представляют собой теперь лишь выражения того, что в их производстве затрачена -человеческая рабочая сила, накоплен человеческий труд. Как кристаллы этой общей им всем общественной субстанции, они суть стоимости — товарные стоимости»²⁴.

Сущность (одинаковая предметность) выступает здесь как тождество с собой, тождество, лишенное различий, формы (сгусток лишенного различий труда). Но это тождество равное себе лишь в своем собственном отрицании (в отрицании полезного характера труда). Отрицание формы, различий затраты рабочей силы есть определение стоимости, т. е. сущности, есть равенство сущности самой себе. Кроме того, такое тождество есть с у щ е с т в е н н о е тождество (полученное путем снятия бытия), а н е а б с т р а к т н о е. В абстрактном тождестве особо выделяется тождество, различие представляется существующим вне тождества, рядом с ним. Одинаковая предметность не есть что-то имеющееся наряду с различиями, а сама сущность как тождество есть в самой себе отрицание различий. Иначе говоря, одинаковая предметность есть сама лишенность различий человеческого труда, а не то, что остается после лишения различий. К. Маркс характеризует всю стоимость, всю сущность как тождество, а не тот или иной ее момент. По отношению к такой ситуации справедливо, на наш взгляд, замечание Гегеля: «Это тождество есть ближайшим образом сама сущность, ...есть вся рефлексия, а не различенный ее момент»²⁵.

В отличие от Гегеля Маркс воспроизводит не предмет вообще, а определенный предмет. Причем Маркс прежде всего стремится изобразить определенный предмет как специфическую ступень в процессе развития, отличающуюся от других ступеней. Поэтому сущность предстает не сущностью вообще, а сущностью специфической, отличной от сущности других ступеней процесса развития. Оказывается необходимым определить специфическую взаимосвязь, специфическое существование сторон именно на данной ступени развития. Недостаточно просто выделить общее данной ступени с другими ступенями. Маркс здесь идет дальше Гегеля и в чисто логическом плане. Эта новизна логического подхода К. Маркса существенно определяет его исследование. В данном случае такой подход обязывает доказать, что абстрактный труд есть труд, во-первых, имеющий общественный, характер, а, во-вторых, такой общественный характер, который присущ лишь капиталистической форме общества. Но это можно доказать, только изобразив всесторонне обмен товаров и сущность капитализма. Все это более сложные стороны предмета (капитализма), чем отдельный товар, и поэтому, естественно, они обсуждаются К. Марксом в последующих главах «Капитала».

Исторически определенная субстанция и ее результат пока еще не выступают для сознания читателя «Капитала» во всей своей исторической определенности; общественное образование (абстрактный труд), хотя уже и названо общественной субстанцией, но фактически оно определяется скорее с природной стороны (затрата человеческой рабочей силы вообще). Следовательно, существенное тождество одновременно выступает и как специфически историческая (поскольку общие указания на товар как на элементарную форму капитализма и на историчность капитализма позволяют догадываться о специфически историческом характере абстрактного труда) и как не общественно-историческая, и даже как не общественная. Возникает противоречие познания: существенное тождество представляется не имеющим исторической специфики и вместе с тем имеющим ее.

Уже с у щ е с т в е н н о е т о ж д е с т в о с о д е р ж и т в с е б е р а з л и ч и е, отрицательность (безотносительность к форме затраты рабочей силы). Н а з о в е м е г о р а з л и ч и е м с у щ е с т в е н н о г о т о ж д е с т в а. Безотносительность к форме затраты рабочей силы есть отрицательность, присущая одинаковому человеческому труду самому по себе, это не есть что-то отличное от абстрактного труда, а есть существенный момент его как одинакового, тождественного труда. Абстрактный труд как одинаковый, тождественный и есть здесь безотносительность к форме его затраты. Вместе с тем абстрактный труд не есть различный труд, не есть форма затраты человеческой рабочей силы, ибо от нее необходимо отвлечься. Следовательно, сущность есть здесь существенное тождество, а не существенное различие, хотя существенное тождество содержит в себе различие, отрицательность (безотносительность к форме затраты рабочей силы). Логика этого момента движения мысли была угадана Гегелем: «Различие есть та отрицательность, которая присуща рефлексии в себе; ничто, высказываемое посредством тождественной речи; существенный момент самого тождества, которое в одно и то же время определяет себя как отрицательность самого себя и различено от различия»²⁶. Различие в существенном тождестве есть здесь просто «не», без какого-либо дальнейшего определения. Но это различие есть в сущности, а не в непосредственно существующем. Сама сущность есть эта отрицательность.

Маркс показывает, что абстрактный труд далее выступает уже не только существенным тождеством, но и оказывается р а в н ы м трудом, трудом, совершающимся при общественно средних условиях, т. е. существенным т о ж д е с т в о м в р а з н о с т и. Прежде чем рассматривать это углубление мысли К. Маркса, заметим, что переход осуществляется в рамках вопроса: «Как же измерять величину ее (потребительной стоимости. — В. В.) стоимости?»²⁷. Следовательно, общее равной величины в соотношении различных определенных количеств, представшее в виде меры, единства количества и качества, превратилось затем в существенное тождество. Теперь речь идет о том, каково количество с у щ е с т в е н н о г о т о ж д е с т в а. Существенное тождество есть результат действия производящей субстанции (абстрактного труда), результат производящего его процесса. Иначе говоря, существенное тождество есть т о ж д е с т в о п р о и с х о ж д е н и я. Вещи, происходящие из одного и того же, существенно тождественны. Их субстанция есть процесс их происхождения. И существенное тождество (стоимость) и производящая его субстанция (одинаковый человеческий труд) могут изменяться, оставаясь сами собой, т. е. только количественно. Величина количества существенного тождества измеряется величиной, количеством субстанции (величиной абстрактного труда). Величина субстанции измеряется продолжительностью ее действия, временем. Время же измеряется не чем-то отличным от него, а самим временем, его долями, которые составляют его масштаб. Время не есть просто продолжительность, а п р о д о л ж и т е л ь н о с т ь д е й с т в и я о п р е д е л е н н о й с у б с т а н ц и и. В данном случае это есть р а б о ч е е время. Следовательно, время не есть пустая длительность, но оно связано, едино с определенной субстанцией. М а с ш т а б ж е в р е м е н и — ч и с т о в н е ш н е е к о л и ч е с т в е н н о е р а з д е л е н и е д л я к о л и ч е с т в а д а н н о й с у б с т а н ц и и. Величина существенного тождества (величина стоимости) оказывается внутренним количеством по отношению к внешнему количеству (к количеству меновой стоимости и к масштабу времени).

Выше мы могли видеть, что мысль Маркса двигалась от с у щ е с т в е н н о г о т о ж д е с т в а к р а з л и ч и ю существенного тождества, непосредственно единого с существенным тождеством. Переход от характеристики стоимости, поскольку она образуется абстрактным трудом, к стоимости как результату равного труда, т. е. труда, совершающегося при общественно средних условиях, есть переход к определению сущности в рамках прежде всего логической категории р а з н о с т и. Действительно, «тот труд, который образует субстанцию стоимостей, есть одинаковый человеческий труд, затрата одной и той же человеческой рабочей силы»²⁸. Вся рабочая сила общества выступает одной рабочей силой, а каждая индивидуальная рабочая сила предстает одинаковой со всеми другими индивидуальными рабочими силами, ибо она берется в качестве общественно средней. Существенное тождество (одинаковый труд) соотносится само с собой. Но общественно средняя рабочая сила производит товар в течение общественно необходимого времени. «Общественно необходимое рабочее время есть то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости при наличных общественно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда»²⁹. Условия производства, умелость труда есть форма затраты человеческой рабочей силы. В этом определении форма затраты человеческой рабочей силы, полезный характер труда уже не просто исключается и остается в стоимости простым «не», простым отрицанием. Она уже не просто отрицается, но сама включается в стоимость. Однако включается в сущность как нечто безразличное, равнодушное по отношению к одинаковому труду, лишь необходимо присутствующее в последнем. Следовательно, существенное тождество выступает в моменте тождества, соотносящегося с самим собой, и в моменте различия, уже не являющегося простым «не». Момент различия соотносится сам с собой и безразличен, равнодушен к моменту тождества. Сущность оказывается теперь разностью, т. е. единством противоположных моментов (тождества и различия) и безразличием различия к тождеству. Позднее (на стр. 53) К. Маркс характеризует отношение этих моментов как отношение противоположностей (подробнее об этом будет сказано позже). Здесь же Маркс ограничивается рассмотрением сущности как разности. Развивая мысль, Маркс приводит лишь пример³⁰, из которого следует, что общественно необходимое рабочее время изменяется с изменением производительной силы труда, т. е. с изменением формы затраты человеческой рабочей силы. Следовательно, форма затраты человеческой рабочей силы уже не просто безразлично присутствует в существенном тождестве, а момент различия о б р а з у е т, с о з и д а е т момент тождества. Существенное тождество оказывается противоречием: момент различия (форма затраты человеческой рабочей силы) созидает противоположный момент, тождество (общественно одинаковый труд) и вместе с тем момент тождества остается тождеством. Различие исключает из себя тождество в том же отношении и тогда же, когда и в каком отношении содержит в себе тождество. Однако Маркс отвлекается тут от противоречивости сущности, поясняя ее только примером, и определяет сущность по преимуществу как разность. Это происходит потому, что прежде всего требуется определить стоимость в ее постоянстве, т. е. взять ее в качестве д а н н о й. Значит и общественно необходимое рабочее время фиксируется не как изменяющееся, а как данное, постоянное. В свою очередь необходимость такого определения стоимости диктуется тем, что речь идет о товаре — б ы т и и капитала, следовательно, о товаре как непосредственно данном, устойчивом в пределах капитала.

Таким образом, бытие предмета имеет само свое бытие и свою сущность, но поскольку изображается бытие предмета, его (бытия предмета) сущность раскрывается как существенная разность, но н е к а к п р о т и в о р е ч и е в с у щ н о с т и (противоположность бытия предмета будет рассмотрена ниже). Так как общественно необходимое рабочее время предполагается постоянным для совокупной рабочей силы, то влияние полезной формы затраты человеческой рабочей силы (производительной силы труда) на стоимость распространяется лишь на изменение стоимости о т д е л ь н ы х товаров. Изменяется не стоимость в целом, а стоимость, приходящаяся на определенный товар, на часть товарного мира. И действительно, основной вывод из раздела «Капитала», следующего за уже обсуждавшимся нами разделом, таков: «Величина стоимости товара изменяется, таким образом, прямо пропорционально количеству и обратно пропорционально производительной силе труда, находящего себе осуществление в этом товаре»³¹. Следовательно, при этих условиях существенное тождество не изменяется в целом, момент различия приводит лишь к изменению его частей, к изменению степени существенности частей сущности.

В е с ь м а х а р а к т е р н о, ч т о в л о г и к е «К а п и т а л а» М а р к с а и м е н н о м о м е н т р а з л и ч и я в п р о т и в о р е ч и и, а н е м о м е н т т о ж д е с т в а е с т ь о п р е д е л я ю щ а я с т о р о н а п р о т и в о р е ч и я. П р и ч е м м о м е н т р а з л и ч и я с у щ е с т в у е т п о т о м у, ч т о и з у ч а е м а я (общественная) с и с т е м а в о з н и к а е т и с у щ е с т в у е т н а б а з е в н е ш н е й п о о т н о ш е н и ю к н е й с и с т е м ы (отношения человека к природе) и и м е н н о п о с л е д н я я и з н а з в а н н ы х с и с т е м, п р е л о м л я я с ь ч е р е з п е р в у ю, о б р а з у е т м о м е н т р а з л и ч и я в и з у ч а е м о й с и с т е м е.

В логике Гегеля, где объектом служит предмет вообще, а не определенная ступень в развитии, такое констатирование разной роли моментов противоречия в его развитии, естественно, отсутствует. Только Маркс, исследовавший логику дела, логику исторически развивающегося предмета, внес этот вклад и в дело логики. Учение о разной роли моментов противоречия в его движении есть специфическое приобретение марксистской логики. Определяющая роль различия в противоречии может быть обоснована логически. Действительно, категория меры со стороны качества превращается в существенное тождество. Со стороны количества она сначала становится различием существенного тождества, затем разностью.

Таким образом, существенное тождество есть отрицание меры и как бы возвращение к качеству. Различие — отрицание меры и как бы возвращение к количеству. Качество и безразличное количество были непосредственно безразличны друг к другу. В мере их безразличие было снято, и образовалось единство, единство, принадлежащее к сфере, непосредственного. В разности на новой основе, в сфере сущности, и в форме безразличия тождества и различия происходит «возвращение» к отношению качества и безразличного количества. В противоречии осуществляется «возвращение» к мере, но это только как бы «возвращение», ибо собственно противоречие обнаруживается лишь в сфере сущности. Различие в сфере сущности играет ту же роль (активную), которую количественные изменения играли в сфере непосредственного, они приводят к отрицанию сущностью самой себя. Различия сначала безразличны к существенному тождеству, но до определенного, так сказать, предела. Как только различия достигают определенного «предела», они выводят предмет за рамки данного существенного тождества. Различие, достигшее указанного предела, есть внутреннее единство положительно формирующих друг друга тождества и различия, т. е. есть противоречие. А противоречие (об этом см. в главе III) представляет собой зрелую форму отрицания сущностью данного предмета самой себя. Следовательно, з а к о н п е р е х о д а к о л и ч е с т в е н н ы х и з м е н е н и й в к о р е н н ы е к а ч е с т в е н н ы е, в ы с т у п а е т в с ф е р е с у щ н о с т и к а к з а к о н о т р и ц а н и я с у щ н о с т о г о с а м о й с е б я в с л е д с т в и е р а з в и т и я р а з л и ч и и в с у щ н о с т и. С этим обстоятельством внутренне связано утверждение, что именно борьба, а не единство является активным моментом в соотношении противоположностей. Таким образом, логика «Капитала» и последовательнее и глубже, чем логика Гегеля.

Разобрав первый фактор независимо от второго, установив внешнюю связь первого и второго фактора Друг с другом (носитель и носимое), изложив второй фактор в его относительной самостоятельности, Маркс в заключение резюмирует связь факторов: первый фактор, но уже не в качестве фактора, стороны простейшего отношения исследуемого предмета, может существовать без второго, второй же не может существовать без первого. Однако если необходимая зависимость второго фактора от первого констатируется, то влияние второго фактора на первый еще не включено в сферу изложения.

Таким образом, рассматривается движение мысли от бытия (первого фактора) к сущности (второму фактору), сущность выводится из бытия и изображается сама по себе. Но еще не воссоздается процесс, в котором сущность положительно формирует бытие.

¹³ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 44.

¹⁴ См. характеристику меновой стоимости там же.

¹⁵ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 46.

¹⁶ К. Маркс и Ф. Энгельс Соч., т. 23, стр. 46.

¹⁷ К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 23, стр. 47.

¹⁸ Гегель. Соч., т. V, стр. 459.

¹⁹ Под термином «рефлексия» в предлагаемой читателю работе подразумевается категория, в которой воссоздается определенный тип отношения сущности материального предмета к самой себе.

²⁰ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 46.

²¹ Гегель. Соч., т. V, стр. 475.

²² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 46.

²³ Г е г е л ь. Соч., т. V, стр. 478.

²⁴ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 46.

²⁵ Гегель. Соч., т. V, стр. 483.

²⁶ Гегель. Соч., т. V, стр. 489.

²⁷ К. М а р к с и Ф, Э и г е л ь с. Соч , т. 23, стр. 47.

²⁸ К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 23, стр. 47.

²⁹ Там же.

³⁰ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 47—48.

³¹ К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 23, стр. 49.