§ 1. Начальный период формирования человеческого общества. Рабовладельческая общественно-экономическая формация

Рабовладельческая общественно-экономическая формация, как и всякая стадия всемирно-исторического процесса, проходит в свою очередь следующие субстадии: начало, первоначальное возникновение сущности, формирование, зрелость, умирание.

Рассмотрим сущность рабовладельческой формации в классическом, зрелом и «чистом» виде. Непосредственно господствуют община, общинное устройство, общинная собственность, измененные воздействием возникшей собственности на рабов. Отношение рабовладельца (рабовладельцев) и раба (рабов) — отношение, еще существенно не расчлененное и вместе с тем начавшее расчленяться.

Во-первых, рабовладелец как собственник раба есть собственник тела раба. С этой стороны раб выступает в качестве объекта собственности, субъектами же собственности являются рабовладельцы. Раб в таком аспекте — орудие производства, одно из средств производства, отношение рабовладельца к рабу представляет собой производительное отношение к природе.

Во-вторых, отношение рабовладельца и раба может быть, по нашему мнению, рассмотрено и как еще только начавшее отчленяться от первого производственное отношение. Собственность как производственное отношение есть отношение субъектов собственности по поводу объектов, являющихся компонентами производства. Пусть и в недостаточно вычленившемся виде, но раб, на наш взгляд, не только объект, но и субъект. О том, что раб в какой-то степени не только объект, а и субъект, свидетельствуют и возможность порабощения свободных (в том числе самопродажа в рабство), и возможность освобождения раба, и возможность различных степеней рабства, и наличие у раба, как и у всякого человека, воли и сознания. Если признать, что раб в какой-то степени — субъект (а для этого, думается, есть. основания), то отношение раба и рабовладельца оказывается также производственным отношением.

В-третьих, собственность рабовладельца на раба представляет собой собственность на раба как на особое тело природы, а не только как на производителя. В таком аспекте связь рабовладельца с рабом остается. еще природной связью, связью с природным телом.

Следовательно, производственное отношение еще пока только отчленяется от природных связей.

Из сказанного следует, что на протяжении всего существования рабовладения отношение рабовладельца и. раба никогда не может быть только производственным. отношением, а именно таким их видом, как частная собственность, и его нельзя охарактеризовать лишь с позиций развития частной собственности.

Общинная собственность на рабов означает их использование в рамках «естественно возникшей общности». Тут производственные отношения тоже еще не отделились вполне от природных связей.

На всех стадиях рабовладельческого общества в значительной степени сохраняется основа, унаследованная от прошлого (ниже мы скажем о ней конкретнее), а поэтому вопрос о классической, зрелой форме этого общества решается не совсем так, как для общества капиталистического, когда формирование человеческой истории переживает стадию (или субстадию) завершения.

Положение эксплуатируемых на незрелых стадиях рабовладельческого общества внешне похоже на положение крестьян при феодализме. Однако, по сути дела,. между тем и другим имеется существенная разница. В процессе становления³ рабовладельческого общества характерным является образование отношения к части людей как к объектам частной собственности, именно через посредство образования частной собственности на людей происходит преимущественно развитие частной собственности на землю. Причем в общем и целом частная собственность на людей достигает более высокого развития, частная же собственность на землю остается подчиненным моментом общинной собственности, общинных отношений. Для становления феодализма, напротив, характерно прежде всего образование частной собственности на землю.

Частная собственность возникает с переходом к земледелию и скотоводству. В зависимости от природных условий постепенно основным занятием людей становились либо земледелие, либо скотоводство (оседлое или полукочевое), либо то и другое в различных сочетаниях. Впервые люди стали производить основные предметы потребления. Переход к производству основных предметов потребления означал регулярность, постоянство, устойчивость их получения и притом в количестве, превышающем уровень, совершенно необходимый для поддержания биологического существования. Возникла возможность присвоения этого излишка над совершенно необходимым для поддержания биологического существования частью людей. Вместе с тем его было недостаточно для полного оптимального удовлетворения биологических потребностей, что вызывало борьбу людей друг с другом из-за предметов потребления. Реализацию этой возможности нельзя понять, если исключить из виду происхождение людей от животных предков. В стадах обезьян при ограниченности пищи лучшей ее частью овладевает прежде всего вожак, затем детеныши, члены стада, близкие к вожаку, и т. д. При первобытнообщинном строе это «неравенство» определенным образом трансформировалось (например, вожак стада трансформировался в вождя и т. п.). однако не исчезло совсем, и, когда появилась упомянутая возможность, стало развиваться уже не биологическое, стадное неравенство, а социальное неравенство.

Эксплуататорские общества возникают тогда, когда появляется возможность постоянно, регулярно производить излишек, сверх совершенно необходимого для поддержания биологического существования его членов, и сохраняют историческое оправдание своего бытия до тех пор, пока не становится возможным оптимальное удовлетворение биологических потребностей, если не всех, то по крайней мере большинства членов общества. Естественно, что первая историческая форма эксплуатации складывается и существует при минимальных размерах этого излишка и даже подчас при тяготении его к нулю. Поэтому первая историческая форма эксплуатации неизбежно оказывается, во-первых, самой жестокой формой, при которой существует тенденция изъятия предметов потребления в количестве, даже превышающем упомянутый излишек. Конечно, такие изъятия больше свойственны начальным ступеням первой исторической формы эксплуатации, и эксплуатация при этом носит чаще случайный, спорадический характер (например, ограбление во время набегов). Во-вторых, в известном отношении положение эксплуатируемого улучшается по сравнению с существованием членов первобытного общества, ибо эксплуатируемый с утверждением первой исторической формы такого общества обеспечивается постоянным минимумом жизненных средств (тенденция к присвоению даже минимума жизненных средств — имея в виду в целом всю первую историческую форму эксплуататорского общества — не является преобладающей тенденцией).

Это все относится скорее к количественной стороне дела. Но сама форма в ее специфике должна быть рассмотрена также с качественной стороны. В масштабах истории человечества первой исторической формой эксплуататорского общества с необходимостью стало рабовладельческое общество.

Собственность на излишек (сверх совершенно необходимого для поддержания биологического существования) чужого труда могла стать постоянной лишь в том случае, если она в той или иной мере распространялась на сам процесс производства, труда, на их компоненты. Частная собственность — с точки зрения всемирной истории — первоначально возникает в недрах родоплеменного строя и преломляется через него. Разложение первобытнообщинного строя идет прежде всего через взаимодействие родоплеменных общин, а внутри родовой общины — в процессе взаимодействия родового ядра общины и остальных ее членов, т. е. в последнем случае отношения разных общин существуют как внутренние отношения каждой общины. Основное деление людей, проходящее через их сознание. — деление на своих и чужих, деление по степени свойственности и чуждости. Вместе с тем такое сознание есть сознание той или иной степени родства со всем что существует. Такое сознание соответствует тому, что приобретение средств к существованию еще происходит при помощи естественно возникших средств и в естественно возникшем коллективе. Поэтому люди еще в значительной мере относятся и к окружающей природной среде, естественно возникшим средствам воздействия, другим людям, как существенно тождественным с ними самими. Частная собственность, разумеется, легче всего и быстрее всего развивается на нечто подвижное, на то, что само перемещается, или на то, что может быть перемещено усилиями людей. Причем частная собственность, поскольку она развивается в «среде», в «эфире» первобытного строя, который и определяет ее «удельный вес», в «эфире» естественно возникших отношений и друг к другу, и ко всему остальному, есть также подчиненный момент естественного, природного отношения. Это, так сказать, «естественно»-частная, «природно»-частная собственность. В первую очередь обособленная собственность развивается на предметы личного обихода. С переходом к земледелию и скотоводству развивается «природно»-частная собственность преимущественно на продукты производства, на орудия земледельческого труда, на скот и, медленнее, на землю. Это была не чистая частная собственность, а 'частная собственность, существенно не отчленившаяся от естественно возникших отношений. Это была частная собственность в «растворе» естественных, природных отношений.

Исторически первая форма эксплуатации человека могла быть лишь эксплуатацией членами естественно сложившегося коллектива прежде всего и главным образом чужих. Исторически необходимое отношение к чужим было отношением к ним, как и к другим телам природы, в отличие от себя как тела природы, а использование чужих—использованием их в качестве тел природы, естественно возникших средств воздействия.

Иначе говоря, рабовладельческие отношения есть отношения частной собственности, существующие как подчиненный момент отношения членов естественно возникших коллективов друг к другу и к естественно возникшим условиям производства. Рабовладельческая частная собственность в качестве необходимой ступени в истории человечества произрастала на почве естественно сложившихся отношений людей друг к другу и к естественно возникшим условиям производства, и без этой почвы как своей широкой основы она не могла существовать.

Присваивающее хозяйство давало возможность образования лишь доклассового общества. Возможности для перехода к классовому обществу стали появляться лишь с переходом к производящему хозяйству, с установлением его господства, с развитием скотоводства и земледелия. Скот и земля — естественно возникшие средства производства. Собственность охотников, собирателей, рыболовов — родовая общинная собственность, сами охотник, собиратель, рыболов — члены родовой общины. Каменные, деревянные, костяные орудия, применяемые для производства предметов потребления, в эпоху перехода к рабовладельческому обществу сами являются продуктами труда, произведенными средствами производства. Однако основными средствами производства у скотоводов и земледельцев остаются естественно возникшие средства производства — скот и земля. Кроме того, каменные, деревянные, костяные орудия, во-первых, создаются из материалов, которые могут достаточно широко применяться в качестве средств воздействия без предварительной обработки, во-вторых, по преимуществу это средства труда, приводимые в действие непосредственно человеком, ручные средства труда, человек играет тут роль главной движущей силы, от его навыков, умений, от организации его труда и т. п. решающим образом зависит эффективность этих средств труда.

Таким образом, среди компонентов производительных сил при переходе к первой исторической форме эксплуататорского общества на первый план выходят естественно возникшие средства производства (скот, земля) и человек как производительная сила, человек, отрывающийся от связи с естественно возникшим коллективом. Напротив, орудия труда при этом переходе, как и на протяжении по крайней мере всего рабовладельческого общества, не имели столь большого значения. Только с образованием капитализма роль произведенных орудий труда окончательно становится наиболее важной по сравнению с другими компонентами производительных сил.

По самой своей природе движимая частная собственность возникает и развивается быстрее, чем недвижимая. Для первой исторической формы эксплуататорского общества характерно опережающее и определяющее развитие частной собственности на человека и на скот. Частная собственность на землю также развивается, но медленнее и не является характерной, преобладающей тенденцией именно для рабовладельческого общества. Частная собственность на землю превращается в основной вид частной собственности в феодальном обществе.

Из сказанного следует, что наиболее быстро развивались рабовладельческие отношения у тех родоплеменных общин, которые переходили к скотоводству, к пастушеству.

Внутреннее развитие уже возникшего рабовладельческого общества могло происходить благодаря развитию средств и способов обработки скота и земли, благодаря развитию умений, навыков и т. п. производителей и совершенствованию организации их труда.

Прежде всего скажем о соотносительных возможностях развития скотоводства и земледелия за счет развития средств и способов их обработки.

Первоначально скотоводство, т. е. скотоводство, находящееся на путях экстенсивного развития, означало главным образом приобретение людьми умения влиять на поведение животных. Такое скотоводство само по себе, если исключить обработку продуктов скотоводства (а это, по сути дела, та же обработка предметов охоты, только в больших масштабах и более регулярная), не требует существенного дальнейшего (по сравнению с охотой) применения и развития средств труда. Когда же экстенсивное скотоводство исчерпывает свои возможности, когда оно разрастается настолько, что дальнейшее освоение свободных, пригодных для скотоводства земельных пространств оказывается затруднительным или невозможным, происходит переход к интенсивному скотоводству, т. е. к собственно животноводству, а оно требует прежде всего увеличения и улучшения кормов, что невозможно без земледелия.

В отличие от скотоводства даже примитивное земледелие требует усовершенствования средств воздействия по сравнению с собирательством. Уже экстенсивное развитие земледелия, увеличение размеров обрабатываемой даже мягкой земли при наличии одного и того же количества рабочих рук порождают потребности в совершенствовании средств обработки земли, не говоря уже о переходе к обработке более трудных для обработки земель.

Конечно, и при преобладании экстенсивного скотоводства развиваются обработка, хранение, использование шкур, костей, мяса, позже молока. Тем не менее основное занятие скотоводов (при экстенсивном скотоводстве) — воздействие на поведение животных, осуществляемое при помощи самых примитивных средств, в то время как основное занятие земледельцев — воздействие на землю — требует более совершенных, чем при собирательстве, средств воздействия и даже при экстенсивном земледелии порождает потребность в их дальнейшем совершенствовании.

Переход к земледелию и развитие земледелия оказывают в конечном счете более мощное влияние на развитие средств и способов труда, а значит, на развитие человечества, чем скотоводство.

Наибольшие возможности для развития получают те земледельцы, которые сочетают земледелие как основное занятие со скотоводством и научаются применять в земледелии, для обработки земли силу животных.

Именно переход к земледелию, а не к скотоводству в конце концов вызвал к жизни широкое распространение применения металлов для создания средств труда. Весьма важным было то" обстоятельство, что с переходом к скотоводству и земледелию значительно возросла обеспеченность людей жизненными средствами, в связи с этим произошло значительное увеличение численности населения, а вместе с тем и столкновений между различными сообществами. что вызвало потребность в дальнейшем совершенствовании оружия, между тем как возможности каменного неолитического оружия были в основном исчерпаны.

Переход к земледелию происходил прежде всего на тех землях, которые нуждались в минимуме обработки. Земледелие начинается тогда, когда люди стали бросать зерна, семена в землю, а через некоторое время собирать урожай. На этой стадии земледелие было неустойчивым и не могло стать главным занятием и главным источником получения предметов потребления.

Земледелие становится устойчивым занятием и устойчивым источником получения предметов потребления тогда, когда переходят к обработке земли (рыхлению, поливу и т. д.). Но чтобы стать одним из основных или основным занятием и источником получения предметов потребления, земледелие должно было вестись в достаточно широких размерах.

Сначала подвергались обработке прежде всего мягкие земли на местах, не затопляемых разливами больших рек, с достаточным количеством влаги, у небольших источников воды (ручьев, небольших речек, не' больших водоемов со стоячей водой).

При употреблении средств обработки земли, изготовляемых главным образом из камня, самое широкое распространение земледелие могло получить лишь в плодородных долинах больших рек с мягкими землями. Но необходимым условием такого земледелия было регулирование течения вод реки, создание ирригационной системы.

Распространение использования меди, а затем бронзы в качестве оружия и орудий не могло резко повысить производительность земледелия и вывести его (в значительных размерах) за пределы, доступные каменным орудиям.

Все более или менее неоднородные земли становятся доступными для обработки лишь с широким распространением и применением железа. Земледелие получает возможность распространиться на подавляющее большинство земель, доступных скотоводству. Только с распространением железа и его применением для обработки земли образуется возможность широкого и в конце концов полного перехода к интенсивному скотоводству. Создается возможность для изживания обособленного существования и развития скотоводства.

Создается возможность для окончательной победы,. преобладания во всемирно-историческом масштабе комплексного развития сельского хозяйства как единства земледелия и скотоводства.

Превращение скотоводства и земледелия в постоянное и главное занятие и основной источник существования означало также, что постоянным занятием оказывались обработка и хранение продуктов скотоводства и земледелия, а следовательно, и производство средств обработки и хранения этих продуктов.

Сначала распространение скотоводства и земледелия привело к разделению труда между скотоводами и земледельцами, а затем обработка главным образом продуктов скотоводства и земледелия выделилась в особую область общественного разделения труда — ремесло. Ремесло — вторичная обработка уже полученных благодаря прошлому труду продуктов, причем обработка преимущественно индивидуально приводимыми в движение средствами труда.

Ремесло могло занимать и занимало второстепенное, подчиненное положение по сравнению со скотоводством и земледелием. От природных условий зависело, пойдет ли развитие тех или иных сообществ по пути преимущественно скотоводства или земледелия или по пути сочетания того и другого.

Переход к скотоводству и земледелию вызвал и другие существенные изменения.

Экстенсивное развитие скотоводства обусловливало необходимость передвижения на все более значительных пространствах и при широком развитии экстенсивного скотоводства в конце концов становился неизбежным кочевой образ жизни.

Распространение и совершенствование земледелия, напротив, вели к установлению господства оседлого образа жизни. Охотники и собиратели чаще всего вынуждены были вести полубродячий, бродячий, полукочевой образ жизни (исключения были возможны лишь в особо благоприятных условиях). С переходом к земледелию жизнь на одном месте становилась не исключением, а скорее правилом. Образуются постоянные поселения.

Скотоводство и земледелие дали возможность получать больше и притом устойчиво больше предметов потребления, чем при занятиях охотой, рыбной ловлей, собирательством. Если уже последние занятия позволяли выживать, поддерживать биологическое существование, то скотоводство и земледелие обеспечили некоторый постоянный излишек сверх совершенно необходимого для поддержания жизни.

Прежде всего это сказалось на темпах прироста населения. Население быстро росло. Биологические возможности размножения получили качественно более благоприятные условия реализации вследствие увеличения количества предметов потребления. Соответственно произошел и скачок в численности населения.

Учащались встречи различных сообществ, поселения располагались все ближе друг к другу. Вместе с тем становились все более частыми столкновения, происходившие главным образом из-за земель, пригодных для скотоводства и земледелия, а также ради ограбления. Такие столкновения превращались в постоянные спутники существования, т. е. это уже были войны.

Пока переход к земледелию и скотоводству только совершался, побежденные могли быть либо убиты, а их земли и имущество захвачены, либо согнаны с прежней территории на худшую, либо оставлены на прежней территории, но ограблены. Ограбление во время набега было еще случайной, не регулярной формой эксплуатации. Так сказать, развернутой формой первоначальной, еще только возникавшей эксплуатации была дань с покоренных. Ограбление и дань представляли собой внешние формы эксплуатации, которые сначала не преобразовывали соответственно себе внутренний строй жизни ни побежденных, ни победителей. (Конечно, ограбление и дань могут сохраняться и в более развитых обществах, но уже не как характерные формы.)

Общение различных сообществ имело и мирный характер — характер обмена излишками продукции между разными сообществами. Обмен в основном был обусловлен разделением труда между скотоводством и земледелием, зависел от различия природных условий труда. Так как ремесло занимало подчиненное положение, то обмен продуктов земледелия и скотоводства на продукты ремесла и наоборот в целом также был подчиненным моментом обмена продуктов земледелия и скотоводства друг на друга.

С широким распространением скотоводства и земледелия обмен стал постоянным, но в масштабах человечества в целом продолжал преобладать обмен излишками продукции.

Обмен как изначальная цель производства, т. е. производство, основанное на обмене, не может существовать без такой необходимой, хотя и недостаточной, предпосылки, как решающая роль производства, в котором употребляются средства и предметы труда, представляющие собой в свою очередь продукты труда. В скотоводстве же и земледелии основные средства производства — скот и земля — в общем и целом не представляют собой продукта труда.

Из сказанного следует, что в обществах, в которых главным занятием было либо земледелие, либо скотоводство, либо сочетание того и другого, непосредственное единство друг с другом людей как природных существ должно было оставаться преобладающим, т. е. преобладающей широкой основой продолжала оставаться природная связь людей. Эти связи людей называют личностными связями, однако нам это представляется неточным. Индивид есть личность лишь постольку, поскольку он находится с обществом в специфически общественной связи. Между тем упомянутые выше связи есть связи людей, поскольку они еще не оторвались от природной пуповины, поскольку они связаны друг с другом природной связью.

Впервые, правда, в превращенной, в вещественной, т. е. в конце концов природной же, форме общественные связи людей приобретают господство лишь в обществе, покоящемся на производстве, основанном на обмене.

Переход к земледелию и скотоводству был возможен уже при наличии каменных, деревянных, костяных орудий. Занятия земледелием при наличии такого рода орудий, естественно, могли осуществляться вначале в небольших масштабах и при наличии достаточного количества воды: в долинах ручьев, небольших рек, по берегам озер. Переход к земледелию в широких масштабах мог произойти там, где имелись большие территории мягкой и достаточно увлажненной земли. Таковы местности в долинах ряда больших рек. Именно тут скапливается и растет население в наибольшей мере, создаются наиболее благоприятные условия для образования крупных объединений людей, значительно превосходящих по размерам прежние объединения. Именно тут осознается и реализуется необходимость кооперирования труда в широких масштабах (главным образом для ирригации). Это была преимущественно простая кооперация.

По нашему мнению, для рабовладельческого общества характерны полукочевое скотоводство (без широкого использования лошади) и земледелие на мягких землях с преимущественным применением для обработки земли каменных и деревянных орудий. Конечно, уже в эпоху рабовладения была приручена лошадь, и началось ее применение в хозяйственных целях. Однако это было скорее лишь начало использования лошади в хозяйстве. (Только позднее, с изобретением упряжи с мягким хомутом, постромками и оглоблями, а также подков научились полностью использовать тягловую силу лошади, а до того она использовалась лишь в незначительной степени.) Применение силы быков, волов малоэффективно. Применялись в древности и металлические сельскохозяйственные орудия, но они все же не стали основными в земледелии.

Главной силой в хозяйстве, несмотря на начавшееся применение силы животных, была сила человека, приводившая в движение ручные орудия труда. Собственность на производителя неизбежно оказывалась таким видом собственности, от которого в основном зависели существование и развитие общества. Причем, если брать процесс в чистом виде, пока в древнем мире имелся запас мягких земель, незанятых земледельцами (мы фиксируем весь древний мир в целом, но то или иное сообщество может увеличивать запас своих земель и путем вытеснения земледельцев других сообществ), шло экстенсивное развитие, тенденция роста эксплуатации за счет собственности на производителей, безусловно, преобладала над эксплуатацией за счет частной собственности на землю. Но, по мере того как запас незанятых мягких земель исчерпывался (или одно сообщество, например римляне, завоевывало почти все мягкие земли), преобладающей возможностью становилось интенсивное развитие земледелия на мягких землях, и тогда выдвигалось все больше на первый план развитие эксплуатации за счет частной собственности на землю, т. е. начинался период разложения рабовладельческого и подготовки феодального общества.

Тем не менее для всей рабовладельческой эпохи специфично преобладание именно частной собственности на производителей над частной собственностью на землю. Собственность одних людей на других, в том числе на их тело, есть производственное отношение, слитое существенно с природным, естественным отношением. Вместе с тем тот, кто служит собственностью, есть человек, он обладает волей, сознанием, а потому способен на осознаваемую тягу к свободе, имеет волю. Собственность на человека всегда должна дополняться принуждением, т. е. мерами, ограничивающими свободу воли, подавляющими волю.

Главные средства принуждения эксплуатируемых — организация эксплуататоров и оружие. Средства, воздействующие на сознание эксплуатируемых, хотя и важны, являются все же вторичными. Правда, чем ближе к началу человеческой истории, тем непосредственнее, теснее эти вторичные средства были связаны с первичными. И наоборот.

Пока оружие оставалось каменным, деревянным, костяным, главным средством развития эксплуатации была организация. Отсюда следует, что при наличии такого рода оружия эксплуатация, во-первых, могла осуществляться теми лицами, которые выполняли в обществе организаторские функции, причем эти функции были необходимы (вожди, старейшины), во-вторых, рабство не могло принять более или менее широкие размеры (ведь каменные орудия, применявшиеся рабами, возможно было использовать и как оружие, почти или совсем не уступающее по своей боевой эффективности оружию рабовладельцев). Рабство должно было носить по преимуществу патриархальный характер. Положение рабов и свободных при неразвитых рабовладельческих отношениях должно было меньше отличаться друг от друга, чем при развитых рабовладельческих отношениях. Рабы должны были чаще применяться в домашнем труде порознь или небольшими группами.

Развитые рабовладельческие отношения не могли сложиться без того, чтобы в руках эксплуататоров не оказалось оружие более мощное, чем каменные и деревянные орудия эксплуатируемых, которые могли быть использованы и в качестве оружия. Такое оружие было получено с переходом к изготовлению металлического оружия (медного, бронзового и железного). С. Лилли совершенно верно замечает: «Бронза, являвшаяся слишком редким и дорогим материалом, мало расширила власть человека над природой. В больших количествах из нее никогда не делали земледельческих орудий, вследствие чего земледелие в бронзовом веке так и задержалось почти на том же уровне, что и в эпоху позднего неолита...» [138, с. 38]. Добавим, что если бронза существенно не расширила власть человека над природой, то она позволила существенно расширить власть человека над человеком, а это в то время было весьма важно для развития общества.

Изобретение и распространение железных орудий и оружия были технической революцией, совершавшейся в недрах древнего мира, предварявшей и подготовлявшей смену рабовладельческой общественно-экономической формации феодальной. Она означала, что рабовладельческий мир в целом вступает или уже вступил в период своего разложения.

Как же происходило развитие рабовладельческого общества? Каковы источники его развития?

Остановимся на отношении «рабовладелец—раб», Чем больше развивается это отношение, тем больше раб низводится на положение только объекта, «говорящего инструмента», а рабовладелец исключается из процесса производства. В совершенно чистом виде это отношение таково: раб — лишь объект, лишь «говорящий инструмент», полная собственность рабовладельца, рабовладелец полностью вышел из процесса производства и может абсолютно распоряжаться жизнью раба. Отсюда следует, что с установлением такого отношения все больше и больше исчезают внутренние возможности его изменения. Действительно, производитель, т. е. здесь раб, положение которого приближается к положению объекта, «говорящего инструмента», теряет стимулы к совершенствованию как себя, так и средств труда. Рабовладелец все в большей мере становится непроизводителем, который, низводя производителя на положение объекта, лишает последнего стимулов к совершенствованию производства, возможности развивать свои духовные и физические силы. Таким образом, отношение «рабовладелец — раб» заходит в тупик: раб, доведенный до состояния животного, теряет способность и к сопротивлению, рабовладелец самим таким отношением к рабу не побуждается к изменению этого отношения.

Но отношение рабовладельца к рабу как к объекту, как к телу природы, во-первых, необходимо включает в себя естественно возникшую связь людей друг с другом: о последнем как раз и свидетельствует отношение к рабу как к телу природы, собственность на тело раба. Во-вторых, это собственность на тело другого человека, а потому также не только естественно возникшая связь. Поскольку раб остается человеком, он есть не только объект, он есть также субъект, он сопротивляется своему положению раба. Ближайшим и непосредственным образом его сопротивление выражается в стремлении избежать рабского труда, в стремлении к культуре... и в желании освободиться от рабского состояния. Следовательно, рассматривая отношение «рабовладелец — раб» с этой стороны, мы вправе сказать, что по мере превращения раба в объект растет и сопротивление рабов своему положению, падает их заинтересованность в труде, поэтому должно расти и углубляться принуждение рабов к труду. А значит, использование рабского труда становится все менее выгодным и все более трудным. Рост сопротивления раба представляет собой проявление его как субъекта, а не только как объекта отношения. Раб же в качестве субъекта выступает как потенциальный собственник самого себя.

Уже действие этой второй стороны понуждает рабовладельцев со временем все больше переводить раба на положение собственника самого себя, некоторых средств производства, даже рабов, однако с сохранением, как правило, той или иной степени общей рабской зависимости.

Отношение рабовладельца к рабу как к объекту есть отношение к нему как к средству производства, причем самодействующему средству производства. Сам рабовладелец, если он осуществляет функцию контролера, организатора и т. п., так же, как и раб, выступает в качестве производительной силы. Когда рабовладелец отрывается от производства, поручая функции контроля, организации и т. п. рабу-управляющему, то, по сути дела, имеет место определенное разложение общества, растет паразитизм рабовладельцев. Кроме того, на уровне производительных сил, которым соответствует рабовладельческое общество, главным компонентом производительных сил служит непосредственный производитель, его умения, навыки (а не средства труда, как в капиталистическом обществе). Поэтому чем больше развиваются рабовладельческие отношения и чем больше раб низводится до положения объекта, средства производства, тем больший застой в развитии наступает.

Отношение рабовладельца и раба есть производственное отношение постольку, поскольку не только рабовладелец, но и раб выступает как субъект этого отношения. Вместе с тем отношение к рабу как «говорящему орудию» — производительное отношение рабовладельцев к природе, опосредствованное таким своеобразным орудием.

Следовательно, мы видим, что при рабовладельческом способе производства производительные силы и производственные отношения и различны, и вместе с тем еще существенно тождественны. Формирование общества идет, в частности, и по пути углубляющейся дифференциации производственных отношений и производительных сил.

Возможно ли было уничтожение рабовладельческого производства вследствие развития его внутренних противоречий?

Мы полагаем, что смена античного мира феодальным вследствие развития его внутренних противоречий была возможна, но вероятность ее очень невелика. Такая смена требовала длительного периода существования застойного, разлагающегося, а следовательно, ослабленного рабовладельческого общества. Но рабовладельческое общество необходимо предполагает еще не преобразованные общинные отношения.

На периферии и вне рабовладельческого мира продолжал существовать другой мир, мир первобытнообщинных отношений, мир, где переход к рабовладению лишь начинается, мир, еще полный жизненных сил. Самым вероятным и сильным противником рабовладельческого мира являются племена, находящиеся на ступени «военной демократии». Именно на этой ступени этот иной мир оказывается и агрессивным, и достаточно сильным для успешной борьбы с ослабевшими рабовладельческими государствами. Под ударами племен, находящихся на этой ступени, не раз и не два должны были гибнуть приходящие в упадок отдельные рабовладельческие государства. Но феодализм мог возникнуть в результате такого нападения лишь тогда, когда рабовладельческий мир в целом созрел для перевода к более развитой формации.

Исходя из всего сказанного выше, мы не можем согласиться с мнением Е. М. Штаерман и М. К. Трофимовой: «...Раз античное рабство, достигшее своего наиболее полного развития в Италии, именно там оказалось бессильным само по себе и из себя породить силы для дальнейшего прогрессивного развития, ставшего возможным лишь в результате кажущегося многовекового регресса, то вряд ли можно считать античный рабовладельческий способ производства обязательным этапом на магистрали всемирно-исторического развития. Скорее он был ответвлением, порожденным специфическими условиями исторической среды, в которой возник. Эти условия предопределили пути генезиса римского государства и римской античной формы собственности, формировавшихся в ходе борьбы патрициев и плебеев. Победа последних, хотя и менее полная, чем победа афинского демоса, была все же достаточной, чтобы устранить те формы эксплуатации, которые всегда зарождались на последнем этапе разложения первобытнообщинного строя и узаконивались и укреплялись там, где государство складывалось как орган родоплеменной знати, превращавшейся в господствующий класс становящегося классового общества» [234, с. 313].

На наш взгляд, во-первых, упомянутые здесь два вида эксплуатации представляли собой не только два исторических ответвления. Они могут быть сопоставлены и по степени, ступени развития эксплуатации. Первый вид (античное рабство) — форма рабства в ее классическом и наиболее чистом виде из всех осуществившихся в истории. Победа плебса позволила реализоваться в более чистом виде частнособственническим отношениям. Победа родоплеменной знати, превращающейся в господствующий класс становящегося классового общества, означает, что возникающее и развивающееся рабство в гораздо большей степени окутано общинными отношениями, теснее связано с ними.

Во-вторых, на том основании, что тот или иной способ производства не может сам по себе и сам из себя породить силы, которые привели бы к его смене, не следует неизбежно, что этот способ производства есть лишь ответвление всемирно-исторического развития. Если взять любой процесс развития, то чем ближе к его началу, тем, больше роль случайности, внешних условий в его развитии. В процессе развития, когда он проходит различные стадии, возникают, формируются, созревают его сущность, внутренние связи, его необходимость, источник самодвижения. То же верно и относительно всемирно-исторического развития человечества. На стадии рабовладельческого общества, т. е. начальной стадии формирования человеческого общества, сущность общества, внутренние связи, источник самодвижения общества, необходимость развития общества как специфического образования уже возникли, но еще только начинают формироваться; роль внешних условий еще очень велика. Стоит вопрос: быть частной собственности или не быть, хотя частнособственнические отношения уже стали ведущими в развитии общества. Превращение в господствующий класс становящегося классового общества родоплеменной знати означало менее чистую, менее решительную, более постепенную, компромиссную победу частной собственности в ее первой всемирно-исторической форме, победа плебса в Риме, демоса в Афинах — более чистую, решительную, более быструю, менее компромиссную победу частной собственности в ее первой всемирно-исторической форме. Рабовладельческий способ производства в любой его форме заключает в себе еще только начавший формироваться внутренний источник самодвижения общества, в любой своей форме он в значительной мере зависит от внешних условий. Но во всемирно-историческом масштабе человеческое общество в своем развитии не может перескочить начальный этап своего формирования.

Каково «назначение» рабовладельческого общества? Или, точнее говоря, каковы те необходимые исторические достижения, которые оно приносит? Кратко говоря, на почве сохранения естественно возникших коллективов, естественно возникших связей людей друг с другом происходят отрыв людей от этих естественно возникших коллективов, разложение естественно возникших связей их друг с другом и образование исторически возникших коллективов и связей друг с другом. Поскольку эти коллективы возникают исторически, постольку люди в них объединяются частнособственническими отношениями. Наиболее характерным, ведущим фактором оказывается частная собственность на производителя (частная собственность на скот не может, как следует из ранее сказанного о месте и роли скотоводства в рабовладельческом обществе, быть характерной чертой всего рабовладельческого мира в целом). Более медленно развивается частная собственность на землю, на протяжении всей рабовладельческой формации сохраняется преобладание общинной собственности на землю, хотя общинная собственность в течение этого развития сильно трансформируется. Именно в недрах рабовладельческой формации готовятся условия для установления господства частной собственности на землю. Лишь в широких масштабах освоив мягкие земли при помощи в основном каменных и деревянных орудий, — что не могло произойти без достаточно широкого применения именно рабского труда, — человечество смогло перейти к широкому освоению всех твердых земель при помощи применения железных орудий и широкого использования сил природы.

Для рабовладельческого общества характерно скорее экстенсивное развитие путем распространения на все новые и новые преимущественно мягкие земли. Когда этот предел более или менее достигнут, тогда характерным становится образование рабовладельческих государств, пытающихся подчинить себе весь остальной мир. Образование, так сказать, «всемирной» рабовладельческой империи означает предел экстенсивного развития рабовладельческого мира. Начинает преобладать его интенсивное развитие, а к интенсивному-то развитию рабовладельческий мир почти не способен. Ведь интенсивное развитие рабовладельческого способа производства, если взять рабовладельческие отношения в чистом виде, возможно главным образом через развитие производительной силы раба, так как рабовладелец с созреванием рабовладельческих отношений все больше отходит от производства, производительный труд для него во все большей мере становится презренным, рабским занятием. Вместе с тем с распространением рабства растут и страх рабовладельцев перед рабами, стремление ограничить их культурное и т. п. развитие, усилить меры принуждения, запугивания рабов. Нарастают слабость, застой и упадок рабовладельческого мира. Поэтому не случайно, что развитие средств труда происходит наиболее быстро (если сравнивать различные стадии развития древнего мира) в период возникновения и формирования рабовладельческих государств. В том рабовладельческом государстве, в котором рабовладельческие отношения оформились, наступает застой в совершенствовании средств труда. Уже имеющиеся в развитых рабовладельческих государствах средства труда перенимают племена, переходящие к классовому обществу, как государства, в которых рабовладельческие отношения еще не оформились, и развивают их дальше, пока сами не достигают ступени оформившихся рабовладельческих отношений. Происходит, естественно, и распространение орудий и оружия, изобретенных в одних частях этого мира, на другие его части.

В конце концов в недрах древнего мира создаются материальные предпосылки для перехода во всемирно-историческом масштабе к более развитому, феодальному способу производства. К этим предпосылкам прежде всего и главным образом относится переход к изготовлению закаленного железа, к созданию и распространению железных орудий и оружия, к использованию лошади в хозяйственных целях, изобретение ветряной и водяной мельниц.

Исходя из всего вышесказанного, можно определить типичное строение рабовладельческого общества в целом ⁴.

При первобытнообщинном строе производственные отношения уже возникли (в производстве средств добычи и в обработке добытых предметов потребления), но были по преимуществу слиты с естественно возникшим, природным отношением к природе (применение произведенных средств главным образом для добычи). Кроме того, производственные отношения еще в основном не отчленились от природных, биологических связей людей друг с другом. Это было конкретное тождество, т. е. тождество с различием производственных отношений и естественно возникших отношений людей к природе и друг к другу. Следовательно, на этом же уровне находилось и различие производительных сил и производственных отношений.

Надстройка, общественное сознание, его формы также еще лишь начинали зарождаться, образуя конкретное тождество с производственными (и непосредственно природными, биологическими связями) отношениями.

Доминирующее членение общества при первобытнообщинном строе — членение, обусловленное в конечном счете степенью и характером непосредственно биологических, природных связей людей друг с другом. Производственные отношения и вырастающие на их основе остальные социальные отношения действуют через призму непосредственно природных, биологических связен людей друг с другом.

В рабовладельческом обществе, с одной стороны, строение общества существенно изменяется, с другой стороны, устройство предшествующего общества сохраняется, причем нередко в настолько снятом виде, что подчас сходство с предшествующим обществом оказывается довольно отдаленным.

Производственные отношения впервые в истории человечества, так сказать, охватывают всю сферу хозяйства: люди живут в основном за счет уже не добычи, а производства предметов потребления. Производятся теперь не главным образом средства добычи, а средства производства. И в этом смысле лишь теперь производственные отношения окончательно и полностью становятся основой жизни общества, охватывают всю сферу хозяйства.

Производственные отношения теперь существенно отличаются от производительных сил, ибо на первый план вышло производство (а не добыча). Потребление людей есть в снятом виде сохранившееся животное отношение к природе, добыча при помощи созданных средств воздействия есть в снятом, преобразованном виде сохранившийся животный способ получения предметов потребления. Лишь производство предметов потребления есть вполне специфически человеческий способ получения предметов потребления. Специфически человеческие производительные силы впервые окончательно возникают тогда, когда основным источником существования людей становится производство предметов потребления при помощи средств производства.

Однако хотя отношение людей к природе при помощи производительных сил существенно отличается от естественно возникшего, природного отношения к природе, тем не менее то и другое отношения остаются еще и существенно тождественными друг другу, предполагают существенное тождество друг с другом, т. е. с точки зрения логики их отношение есть отношение существенного различия. Существенное различие по своей сути предполагает необходимо свою крайность, т. е. тождество без существенного различия, и только в этой связи оно остается существенным различием [см. 48].

В самом деле, основные средства производства и в земледелии и в скотоводстве — земля и скот — представляют собой данные природой в готовом виде, естественно возникшие средства производства.

Производительные силы отныне существенно отличаются от производственных отношений, н вместе с тем они еще существенно не отчленились друг от друга, Раб — одновременно н средство производства, и человек (пусть и не для рабовладельцев). Часть людей потому н превращают именно в рабов, что их но преимуществу отрывают от коллектива, где люди непосредственно связаны природным;: связями друг с другом и с остальной природой. Тот (или те), кто превращает его в раба, сам первоначально принадлежит к такого же рода коллективу.

Следовательно, и способ производства здесь уже существенно отличен от непосредственно биологических связей и вместе с тем существенно тождествен с ними.

Это же верно применительно к отношению способа производства, с одной стороны, и надстройки, форм общественного сознания, с другой стороны. Впервые в истории человечества надстройка, формы общественного сознания начинают (но пока только начинают) существенно отличаться как друг от друга, так и от способа производства, и от природных, биологических связен. Но вместе с тем сохраняется существенное тождество их друг с другом.

Итак, каково же типичное строение рабовладельческого общества в целом?

Структура первобытного общества преобразуется общественной структурой, вырастающей на почве начавших формироваться частнособственнических производственных отношений. Однако если формирующиеся частнособственнические отношения являются ведущими в развитии, то они на протяжении всей истории рабовладельческого общества не становятся безраздельно господствующими, существуя в непосредственном единстве с естественно возникшими отношениями.

Причем естественно возникшие отношения непосредственно господствуют, количественно преобладают. На первом плане они стоят и в сознании членов рабовладельческого общества. Непосредственно господствующим основанием дифференциации членов рабовладельческого общества служат степень и характер их отношения к естественно возникшему коллективу, к общине. Деление по степени свободы, степени гражданства есть по сути своей деление по степени отношения к общине как естественно возникшему коллективу.

Даже если граждане, например, Афин по реформе Солона разделялись на 4 разряда по имущественному положению и независимо от происхождения, то и тогда различия в имущественном положении являлись средством для различения и установления характера и степени отношения к общине, т. е. чем к более высокому имущественному разряду принадлежал афинский гражданин, тем в большей степени он был гражданином афинской общины. Так же и в Риме: борьба патрициев и плебеев была борьбой тех, кто в наибольшей степени были членами общины (по своему происхождению принадлежали или считались принадлежащими к той общине, которая существовала в начале основания Римской республики), с теми, кто в меньшей степени были членами римской общины (были или считались по своему происхождению выходцами из общин, родственных первоначальной римской общине и покоренных ею). Конечно, и в Афинах во времена Солона, и в Римской республике это была борьба в конечном счете за земельную собственность, но в общем и целом в рамках приоритета общинной собственности на землю.

Общепринята квалификация деления членов рабовладельческого общества по степени и характеру гражданства как политического, правового деления. (Такое деление называют сословным.) Отсюда некоторые советские историки делают вывод, что в рабовладельческом обществе доминировали политика, право над экономикой. По этому поводу мы хотели бы высказать следующие два соображения. Первое. Разделение членов общества по степени и характеру их отношения к общине есть разделение по степени и характеру естественно возникших (в конечном итоге родовых, племенных) отношений, разделение, образовавшееся вследствие развития в рамках естественно возникших отношений отношений частнособственнических и вырастающих из них политических, правовых отношений. Следовательно, разделение членов общества по степени и характеру их отношения к общине не есть чисто политическое, чисто юридическое разделение. Второе. Отношения людей в рабовладельческом обществе нельзя назвать личностными, если понятие «личность» употреблять в том значении, в каком шла речь о личности в первой части этой работы. В рабовладельческом обществе на первый план выступает сословное деление, которое не совпадает с возникшим классовым делением. Если для сословного деления характерно преобладание естественно возникших отношений, то для деления на антагонистические классы характерно преобладание частнособственнических производственных отношений. Когда антагонистические классы уже возникли, а естественно возникшие отношения преобразованы еще не полностью, тогда классовые и естественно возникшие отношения существуют не только и не просто механически рядом друг с другом, а еще и в неполной отчлененности друг от друга, и (поскольку они уже отчленились друг от друга) во взаимодействии друг с другом. Таким образом, сословные отношения — это сохраняющиеся в классовом обществе в снятом, преобразованном (преобразованном частнособственническими отношениями) виде естественно возникшие отношения. Сословие не является чисто политическим, правовым образованием еще и потому, что в этом образовании не полностью отчленились друг от друга политическая и правовая стороны от производственных отношений, т. е. сословие как таковое включает в себя и экономическую сторону (притом в неполном отчленении от политической и правовой).

³ Под «становлением», как уже говорилось выше, мы понимаем все три стадии (начала, первоначального возникновения сущности, формирования), предшествующие стадии зрелости.

⁴ Под типичным строением общества подразумевается общество, «соответствующее своему понятию» (выражение, часто употреблявшееся К. Марксом).