Часть 1

МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ РАЗВИТИЯ ОБЩЕСТВА КАК «ОРГАНИЧЕСКОГО ЦЕЛОГО»

Образцом исследования общества на определенной исторической ступени его развития является величайшее произведение марксизма-ленинизма — «Капитал» К. Маркса.

В «Капитале» К. Маркса не только гениально рас­крыты экономические отношения капиталистической общественно-экономической формации, в нем содержатся также наиболее глубокое обоснование материалистиче­ского понимания истории и систематическое развитие диалектико-материалистической логики. Говоря о теоре­тическом значении этого произведения, В. И. Ленин пи­сал: «Теперь — со времени появления «Капитала» — материалистическое понимание истории уже не гипоте­за, а научно доказанное положение...» [3, т. 1, с. 139— 140]. А Ф. Энгельс в рецензии на книгу К. Маркса «К критике политической экономии» отмечал: «Выра­ботку метода, который лежит в основе марксовой кри­тики политической экономии, мы считаем результатом, который по своему значению едва ли уступает основно­му материалистическому воззрению» [1, т. 13, с. 497].

Чтобы понять, что именно Ф. Энгельс имеет в виду, говоря о методе, выработанном К. Марксом, следует об­ратить внимание еще на одну его мысль из этой же ра­боты: «В сочинении, подобном тому, которое лежит пе­ред нами, не может быть и речи о простой критике от­дельных, оторванных друг от друга положений полити­ческой экономии, об обособленном рассмотрении тех или других спорных экономических вопросов. Напротив, это сочинение с самого начала построено на системати­ческом охвате всего комплекса экономических наук, на связном изложении законов буржуазного производства и буржуазного обмена. А так как экономисты являются не чем иным, как толкователями и апологетами этих законов, то это изложение является в то же время кри­тикой всей экономической литературы.

Со времени смерти Гегеля вряд ли была сделана хотя бы одна попытка развить какую-нибудь науку в ее собственной, внутренней связи» [там же, с. 494].

Предметом научного исследования в «Капитале» яв­ляется капиталистическая  общественно-экономическая формация как «органическое целое» (К. Маркс).

Что такое органическое целое? Органическое целое есть такое целое, для которого характерна прежде все­го внутренняя взаимосвязь (взаимодействие) сторон. Если это целое разложить на его составляющие, то ис­чезнет самая его суть. Например, если бы мы разложи­ли какой-либо живой организм на составляющие его элементы, части и т. п., то жизнь была бы разрушена.

Подход К. Маркса к капиталистической обществен­но-экономической формации как к органическому цело­му коренным образом отличается от подхода буржуаз­ных экономистов.

До К. Маркса экономисты представляли себе обще­ство в основном как сумму изолированных индивидов, как такое целое, элементы которого связаны друг с дру­гом главным образом внешне. Элемент (часть и т. п.) такого целого, будучи взят отдельно от других элемен­тов, в основном сохраняет свою специфику.

Представление буржуазной политэкономии об изо­лированном человеке, о человеке, производящем изолированно от других людей, или о так называемой «робин­зонаде» вырастало на почве частной собственности. Ча­стная собственность отчуждает людей друг от друга. Люди, захваченные отношениями частной собственности, представляют себе человека в качестве изолирован­ного индивида (как «атом»), а общество — как механи­ческий агрегат таких индивидов.

К. Маркс, отстаивавший (практически и теоретиче­ски) интересы класса, призванного объективным ходом истории возглавить борьбу за общественную собствен­ность, и в области методологии упор делал на внутреннюю взаимосвязь, внутреннее взаимодействие. Это поз­волило ему при анализе частной собственности объяс­нить жизнь общества и понять саму частную собствен­ность как общественное отношение.

Предмет в качестве органического целого изучал уже Гегель. Но марксова позиция коренным образом отлич­на также и от гегелевских воззрений на органическое целое.

Согласно воззрениям объективного идеалиста Гегеля абсолютная идея отчуждает от себя предметный мир и, проходя через его конечность и неразумие, возвраща­ется к себе, но уже как к сознающей себя. Абсолютная идея Гегеля, по сути дела, есть мышление, оторванное от материи и понятое как совершенно самостоятельное. Причем у Гегеля в качестве абсолютной идеи фигуриру­ет мышление как изначальное и как объективный, надындивидуальный процесс, сущностью предметного мира оказывается абсолютная идея, предметный мир не имеет своей сущности и как материальный мир по­лагается этим объективным процессом мышления. По­этому для Гегеля органическое целое по своему суще­ству в конечном счете выступало исключительно как ду­ховный продукт, но продукт объективного духа, кото­рый лишь осознается субъективным духом. Следова­тельно, в этом смысле органическое целое оказывалось несуществующим в материальной действительности, не­зависимо от мышления. Представление, мысль об орга­ническом целом фактически были поняты в отрыве от действительного существования этого целого.

Следовательно, были порваны связи с той почвой, на которой и из которой развивается представление о реальном органическом целом. Поскольку же представ­ление об органическом целом и понимание этого цело­го в конечном счете определяются реально существую­щим органическим целым и поскольку изменение этого представления и понимания определяется в конечном счете изменением самого реального органического цело­го, постольку отрыв мышления от материального бытия, понимание объективного мышления как абсолютно са­мостоятельного, а материального бытия — как отчуж­дения этого абсолютно самостоятельного мышления оз­начали в конечном счете признание неизменности это­го оторванного от материального бытия мышления.

Гегелевская методология выражает попытку велико­го мыслителя преодолеть отчуждение людей друг от друга. Однако эта попытка была предпринята с пози­ции отношения к существующему (антагонистическому) обществу как неизменному, а потому единственным спо­собом преодоления отчуждения было преодоление его в мысли, в представлении, т. е. в отрыве от действи­тельного преодоления общественных антагонизмов.

К. Маркс же, выражая взгляды последовательно революционного класса, возглавляющего борьбу всех трудящихся против эксплуатации, борьбу за упраздне­ние старого, антагонистического общества, и в области методологии, во-первых, строго отличал реальное орга­ническое целое от его отображения в мышлении и, во-вторых, последовательно рассматривал органическое целое в процессе его развития.

Таким образом, диалектико-материалистический под­ход К. Маркса внутренне един со строго определенной практически-политической позицией. Более того, пра­вильная практически-политическая позиция служит не­обходимой основой для разработки истинной методо­логии.

Однако верная практически-политическая позиция сама по себе автоматически не порождает верную ме­тодологию. Теоретическое отображение реально сущест­вующего органического целого весьма сложно и осуще­ствляется в процессе развития противоречий.

Каковы же пути, способы, средства отображения ор­ганического целого в процессе его развития?

Сначала лишь назовем их. Органическое целое в процессе его развития отображается — если говорить в самом общем виде — способом восхождения от абст­рактного к конкретному, а также посредством единства логического и исторического рассмотрения. Причем, на наш взгляд, «механизм» восхождения от абстрактного к конкретному состоит из следующих (перечисленных в порядке последовательности их выдвижения на первый план в процессе восхождения) основных блоков: кате­горий поверхности, сущности, явления и действительно­сти [подробнее см. 48].

С чего начинается отображение органического цело­го? Прежде всего необходимой предпосылкой отображе­ния органического целого является его реальное суще­ствование. Реально существующее органическое целое может быть обозначено термином «реальное конкрет­ное». Реально существующее органическое целое пер­воначально отображается чувственно, в живом созерца­нии, воспринимается по преимуществу непосредственно, внешне. Попадающие в поле зрения стороны предмета представляются в основном как несвязанные друг с дру­гом; предмет выступает как хаотическое нагроможде­ние сторон, сами стороны отнюдь еще не выделяются как таковые. Предмет воспринимается как хаотическое «целое». Это непосредственно синтетический подход к предмету. Затем — если брать логическую последова­тельность в «чистом» виде — происходят ознакомление преимущественно с отдельными сторонами и изучение их по отдельности, т. е. доминирует анализ.

Однако было бы неверно сказать, что тут имеют ме­сто лишь восприятие и изучение отдельных сторон пред­мета. С самого начала внимание людей к данному ор­ганическому целому привлекается какой-то жизненной потребностью. Например, исследование буржуазных эко­номистов стимулировалось потребностью в увеличении буржуазного богатства. Стремление осознать потреб­ность и то, что ее может удовлетворить, рождает догад­ку о предмете в целом, очерчивает, сначала очень при­близительно, границы интересующего предмета. Эта догадка, первоначальное представление об изучаемом предмете, и направляет анализ. Анализ, в общем и це­лом, через случайные отклонения идет от рассмотрения более сложных сторон предмета ко все более простым его сторонам, пока не выделяется простейшая сторона данного органического целого. Надо иметь в виду, что хотя целое дано реально, но осознаются, осмысливают­ся пока главным образом стороны предмета по отдель­ности. Например, К. Маркс так описывает путь, кото­рый буржуазная политическая экономия прошла при своем возникновении: «Когда мы с точки зрения поли­тической экономии рассматриваем какую-нибудь дан­ную страну, то мы начинаем с ее населения, его разде­ления на классы, распределения населения между горо­дом, деревней и морскими промыслами, между различ­ными отраслями производства, с вывоза и ввоза, годо­вого производства и потребления, товарных цен и т. д.

Кажется правильным начинать с реального и кон­кретного, с действительных предпосылок, следовательно, например в политической экономии, с населения, кото­рое есть основа и субъект всего общественного процесса производства. Однако при ближайшем рассмотрении это оказывается ошибочным. Население — это абстрак­ция, если я оставлю в стороне, например, классы, из которых оно состоит. Эти классы опять-таки пустой звук, если я не знаю тех основ, на которых они покоят­ся, например наемного труда, капитала и т. д. Эти пос­ледние предполагают обмен, разделение труда, цены и т. д. ... Таким образом, если бы я начал с населения, то это было бы хаотическое представление о целом, и только путем более детальных определений я аналити­чески подходил бы ко все более и более простым поня­тиям: от конкретного, данного в представлении, ко все более и более тощим абстракциям, пока не пришел бы к простейшим определениям. Отсюда пришлось бы пу­ститься в обратный путь, пока я не пришел бы, наконец, снова к населению, но па этот раз не как к хаотическо­му представлению о целом, а как к некоторой богатой совокупности многочисленных определений и отноше­ний» [1, т. 46, ч. I, с. 36—37].

Итак, познание органического целого первоначально идет от хаотического представления о целом, т. е. от конкретного, как оно дано в представлении, в живом созерцании, ко все более и более простым определени­ям, пока, наконец, не определится простейшая сторона (отношение и т. п.) целого. На этом пути преобладает анализ. Но уже здесь движение познания противоречи­во. Анализ совершается в единстве с синтезом. Наличие общественной потребности в познании данного предме­та, догадка о том, что он такое есть, и направляют по­знание, и заставляют искать связи анализируемых сто­рон. Тем не менее первоначально все же господствует анализ.

Таков реальный первоначальный путь познания. Осознание же его может быть и односторонним. Пре­обладание анализа может заслонить наличие в этом процессе познания моментов синтеза, тогда первона­чальная стадия познания органического целого пред­станет как только аналитическая. Это было характерно для классиков буржуазной политической экономии '.

Каков же конечный пункт этого движения познания от хаотического представления о целом? Выделение простейшей стороны, простейшего отношения органиче­ского целого.

Что же такое простейшая сторона (отношение), ес­ли ее определить в связи с названным выше движени­ем познания? Это есть предел расчленения органическо­го целого. Дальнейшее расчленение уже выводит за рамки данного предмета. Например, простейшее отношение капиталистической экономики — товар. Товар име­ет потребительную стоимость и стоимость. Стоимость нельзя понять, не поняв, что такое потребительная сто­имость. Но потребительную стоимость нельзя взять в качестве простейшего при рассмотрении экономики ка­питализма, ибо потребительная стоимость существует не только при капитализме и даже не только при нали­чии товара. Если взять в качестве простейшего потре­бительную стоимость, то будет утеряна специфика ка­питализма. Отражение простейшей стороны в мышлении, говоря другими словами, есть самое абстрактное поня­тие. Абстракция представляет собой отвлечение. В оп­ределении простейшей стороны познающий приходит к максимальному отвлечению от всех остальных сторон предмета. Следовательно, рассмотренный путь познания есть путь от хаотического представления о целом к простейшему отношению, стороне, от чувственного кон­кретного к абстрактному.

После того как закончена стадия познания, на кото­рой органическое целое главным образом расчленялось на отдельные стороны, которые изучались преимущест­венно по отдельности, и выделялись все более простые стороны, начинается следующая стадия. На этой стадии в качестве главной стоит задача установления связи, единства, взаимодействия различных сторон. Причем познание идет главным образом от простейшей сторо­ны органического целого ко все более сложным его сторонам. Это движение познания называется восхож­дением от абстрактного к конкретному. Результат вос­хождения от абстрактного к конкретному есть уже та­кое отображение реально существующего органическо­го целого, в котором стороны органического целого по­няты не хаотически, не вне связи друг с другом, а в единстве друг с другом. Но ведь, как уже говорилось выше, самая суть органического целого состоит в спе­цифическом, своеобразном внутреннем единстве его раз­личных сторон. Следовательно, на той стадии познания, когда преобладает восхождение от абстрактного к кон­кретному, главным содержанием исследования стано­вится раскрытие сущности органического целого.

На предыдущей стадии познание направляется к сущности, совершается проникновение в существенные связи, и все же преобладает познание внешнего и т. п. Сущностная связь фиксируется, представляется по преимуществу как простая рядоположенность сторон пред­мета или как следование одного его элемента (сторо­ны) за другим, т. е. главным образом как внешняя связь сторон.

На стадии восхождения от абстрактного к конкрет­ному преобладает отображение внутренней связи, внутреннего единства сторон, т. е. такой связи, когда каж­дая сторона становится определенной по своей сущно­сти именно вследствие ее связи с другими сторонами органического целого.

Конкретное как результат, конечный пункт восхож­дения от абстрактного к конкретному есть единство (и притом главным образом внутреннее единство) различ­ных многообразных определений предмета.

В восхождении от абстрактного к конкретному пре­обладает синтез. Вместе с тем подобно тому как на предыдущей стадии анализ хотя и преобладал, но осу­ществлялся в единстве с синтезом, так и на стадии вос­хождения от абстрактного к конкретному синтез, хотя он и преобладает, совершается в единстве с анализом. Как установление различия отдельных сторон (т. е. ана­лиз) невозможно без того или иного сходства между ними, так и установление единства, связи сторон (т. е. синтез) невозможно без установления различия между ними. Но преобладание анализа или синтеза возможно. «Прожектор» нашего сознания может освещать то одно, то другое. То на освещенном участке находится раз­личие сторон, а их связь затенена, то, наоборот, освещается единство сторон, а их различие находится в тени.

Следовательно, так или иначе мышление человека и на первой и на второй стадиях осуществляется в единстве этих противоположностей — анализа и синтеза. Кроме того, и сами стадии выступают как противопо­ложности по отношению друг к другу: на первой пре­обладает анализ, а на второй — синтез. В целом — ес­ли брать основную линию движения познания — ото­бражение органического целого совершается по спира­ли: сначала возникает догадка о предмете, предмет представляется по преимуществу как нерасчлененное «целое» (хотя те или иные различия сторон фиксируют­ся уже здесь), затем вычленяются стороны предмета и изучаются по отдельности; наконец, как бы происходит возвращение к первоначальному «целостному» представлению о предмете, но уже на основе знания отдель­ных его сторон и как установление единства внутрен­них связей сторон предмета.

Восхождение от абстрактного к конкретному пред­ставляет собой главную стадию в отображении органи­ческого целого, ибо именно на этой стадии первостепен­ной задачей становится раскрытие внутренних связей, внутреннего единства сторон органического целого, ина­че говоря, совокупности законов и закономерностей, сущности органического целого.

В истории познания человечества были два наиболее типичных заблуждения по поводу описанных выше ста­дий познания. Реальный процесс познания очень сло­жен, труден, и эти заблуждения, при определенных ус­ловиях, могут иметь место — пусть и не в развитом виде — ив индивидуальном познании. Знание истории и сути заблуждений — довольно эффективное лекарст­во против них.

Первое типичное заблуждение. Движение от хаоти­ческого представления о целом, от чувственного кон­кретного к абстрактному познающий человек восприни­мает в отрыве от восхождения от абстрактного к кон­кретному, анализ в отрыве от синтеза и абсолютизиру­ет движение от хаотического представления о целом, от чувственного конкретного к абстрактному, абсолюти­зирует анализ. Между тем мы видели, что эта стадия предшествует второй и включает вторую в себя как подчиненный, еще неразвитый момент. Такое заблужде­ние, если его придерживаться последовательно, ведет к беспорядочному, хаотическому накоплению знаний, к скольжению по поверхности предметов, процессов, к отрицанию сущности, к отрицанию внутренних, невиди­мых на поверхности связей предметов, процессов. В на­иболее отчетливом виде такая позиция в области поли­тической экономии присуща вульгарным экономистам, а в области философии — позитивистам.

Второе типичное заблуждение. Восхождение от абст­рактного к конкретному отрывается от противополож­ного движения познания, синтез отрывается от анализа и абсолютизируется восхождение от абстрактного к конкретному, абсолютизируется синтез. Это заблужде­ние в наиболее развернутом и последовательном виде представлено в логике Гегеля.

Гегель высказал много гениальных догадок о месте и роли способа восхождения от абстрактного к конкрет­ному в сознании, о его механизме и т. д. Однако Гегель представил восхождение от абстрактного к конкретному как единственный способ образования знаний и лишил действительного познавательного значения противопо­ложное движение познания.

Что это значит и к чему это привело?

Движение от чувственного конкретного к абстракт­ному есть движение от живого созерцания к мысли, к понятию, это есть процесс сопоставления мыслей с чув­ственными данными, с тем, как реальный предмет дан в живом созерцании, это есть сопоставление мыслей, понятий с фактами.

Лишить действительного познавательного значения движение от чувственного конкретного к абстрактному и утверждать, что только восхождение от абстрактного к конкретному есть действительное познание, — значит оторвать ход мысли от сопоставления с чувственными данными, с данными живого созерцания, с фактами, значит признавать, что развитие мысли не зависит от фактического положения дела. В еще более общем ви­де это означает, что мышление отрывается от реальной действительности и изображается как только само себя порождающее. А это есть не что иное, как идеализм.

Последовательное,   диалектико-материалистическое понимание способа восхождения от абстрактного к кон­кретному необходимо включает в себя следующие мо­менты.

Во-первых, восхождение от абстрактного к конкрет­ному не чистое самопорождение мысли, а отображение реального органического целого, реального конкретного.

Чем более развито реальное конкретное, тем, есте­ственно, более развитым может быть способ восхожде­ния от абстрактного к конкретному. В восхождении от абстрактного к конкретному отображается главным образом сущность, внутренние связи органического це­лого, причем отображение осуществляется движением познания от простейшего отношения органического це­лого ко все более сложным отношениям этого целого.

Чтобы способ восхождения от абстрактного к кон­кретному стал господствующим отображением органи­ческого целого, нужно, чтобы это целое созрело, чтобы оформились его стороны, отношения. Простейшее отно­шение реально становится вполне простейшим отношением данного органического целого тогда, когда оформ­ляются остальные, более сложные отношения этого це­лого.

Во-вторых, правильное применение способа восхож­дения от абстрактного к конкретному необходимо пред­полагает предварительное осуществление стадии движе­ния познания от хаотического представления о целом, от чувственного конкретного к абстрактному. Это отно­сится и к науке в целом, и к отдельному индивиду. Наука, предметом которой является данное органичес­кое целое, должна пройти путь, на котором преоблада­ет движение познания от чувственного конкретного к абстрактному. Познающий индивид должен быть доста­точно развит, чтобы в его познании данного органиче­ского целого мог стать господствующим способ восхож­дения от абстрактного к конкретному. Для этого он так­же должен пройти в своем развитии стадию, на которой преобладает движение познания от чувственного кон­кретного к абстрактному.

В-третьих, оба хода движения познания — от чувст­венного конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному — должны постоянно браться в их един­стве, но при этом следует различать преобладание то одного, то другого на разных этапах познания2.

Заключая специальное рассмотрение способа вос­хождения от абстрактного к конкретному, представля­ется целесообразным после его общей характеристики еще раз коснуться «механизма» этого хода познания, но теперь уже под более строгим категориальным уг­лом зрения. Без такой характеристики нельзя достаточ­но точно и полно изложить вопрос о соотношении исто­рического и логического.

«Механизм» восхождения от абстрактного к кон­кретному более подробно и строго раскрывается во вза­имоотношении категорий «поверхность» (или непосред­ственность), «сущность», «явление», «действительность».

Отображение начинается с отображения той сторо­ны, которая схватывается непосредственно, т. е. высту­пает на поверхности. Так, К. Маркс в «Капитале» начинает рассмотрение товара с потребительной стоимо­сти, т. е. с того, как товар прежде всего бросается в глаза. Эта сторона характеризуется главным образом сама по себе, независимо от другой стороны, взаимо­действующей с ней.

Затем обнаруживается внешняя связь первой, по­верхностной, внешней стороны с другой стороной. На­пример, в «Капитале» К. Маркс показывает, что по­требительная стоимость при определенных условиях яв­ляется носителем стоимости.

От установления внешней связи первой стороны со второй мысль движется к характеристике второй, внут­ренней, стороны самой по себе, вторая сторона берется независимо от первой. К. Маркс в «Капитале» после рассмотрения потребительной стоимости товара самой по себе и установления ее внешней связи со стоимостью переходит к определению стоимости самой по себе, в ее независимости от потребительной стоимости. Вторая, внутренняя сторона взаимодействия и оказывается соб­ственно сущностью взаимодействия, или сущностью в узком смысле. Только на этом уровне начинает позна­ваться собственно самодвижение. Дойти до познавания собственно сущности предмета — значит дойти до от­ражения его внутренних противоречий.

Мы упомянули, что вторая сторона, сущность пред­мета теперь рассматривается сама по себе, независимо от первой стороны. Однако речь идет не об абсолютном забвении того, что стало известно о первой стороне. При диалектическом движении мышления предшест­вующий путь познания не исчезает полностью, а сохра­няется в снятом, преобразованном виде. Во второй сто­роне снимается первая, первая становится моментом второй. Собственно сущность предмета противоречива: предмет в сущности соотносится с самим собой как с другим, внешним ему предметом. Так, рассмотрение К. Марксом в «Капитале» стоимости самой по себе не­обходимо предполагает предварительное рассмотрение потребительной стоимости самой по себе, и рассмотрение потребительной стоимости самой по себе в снятом виде имеется при рассмотрении стоимости самой по себе, т. е. стоимость сама по себе внутри себя относится к иному, к потребительной стоимости.

После того как определена сущность сама по себе, мышление отправляется в обратный путь: от сущности к поверхности. Но теперь поверхность предстает ина­че, другими сторонами, гранями, нежели до определения сущности. В поверхности оказываются теперь интерес­ными лишь те ее грани, через которые «светится», про­является сущность. Это явление сущности предмета. В анализе товара К. Маркс, рассмотрев сначала потре­бительную стоимость саму по себе, затем внешнюю связь потребительной стоимости со стоимостью и сто­имость саму по себе, излагает учение о формах прояв­ления стоимости, ибо стоимость проявляется в отноше­ниях потребительных стоимостей товаров.

Наконец, фиксируется специально единство явления и сущности, а также и формы этого единства. Единст­во явления и сущности, формы единства явления и сущ­ности есть действительность. Можно заметить, что тер­мин «действительность» здесь употребляется не в зна­чениях «реальность»,  «материя», «реализовавшаяся возможность» и т. п. Важно не путать эти значения друг с другом.

Мышление шло от того, как предмет выступает на поверхности3, вглубь, а затем движение стало проти­воположным. В отражении действительности предмета мышление возвратилось к поверхности, но теперь уже к поверхности, понятой на основе сущности, а следова­тельно, к другим граням, моментам поверхности.

Только на пути рассмотрения сущности самой по се­бе и на пути движения от сущности к явлению и дей­ствительности главным предметом специального рассмотрения становятся внутренние связи и отношения. На пути от поверхности к сущности на первом плане стоит анализ внешних связей и отношений. Собственно сущность, явление и действительность есть сущность в широком смысле.

Однако сказать только это было бы недостаточно. Мышление все время движется в противоположных на­правлениях, реализуется как единство противоположно­стей. Уже на пути от поверхности к сущности хотя и не доминирует, но присутствует в качестве подчиненного момента противоположное   движение мысли. Так, К. Маркс начинает с определения потребительной стои­мости, имея в виду ее связь со стоимостью, хотя саму эту связь он еще не рассматривает. К. Маркс выделяет в определении потребительной стоимости самой по себе то и только то, что важно для обмена товаров. Каж­дого товаровладельца, чтобы он мог обменять свой то­вар и получить другой, интересует лишь способность товара удовлетворять потребность; товаровладельцу без­различно, как была открыта и создана потребительная стоимость товара другого товаровладельца и т. п. К. Маркс в определении потребительной стоимости са­мой по себе отвлекается от того, чем порождается по­требность, как данная вещь удовлетворяет человеческую потребность. Он не поясняет, почему им одно выделяет­ся, а другое опускается. Лишь затем, при специальной характеристике обмена товаров, читатель может обна­ружить эти основания.

Следовательно, мысль тут идет и от поверхности к сущности и от сущности к поверхности, хотя господст­вует первый путь. На пути от сущности к явлению и действительности положение меняется на прямо проти­воположное; господствует движение от сущности к яв­лению и действительности, а движение от поверхности к сущности сохраняется в качестве подчиненного мо­мента.

Освоение теоретического отображения органического целого также должно быть одновременно и движением вперед, и как бы возвращением к уже освоенному мате­риалу.

Способ восхождения от абстрактного к конкретно­му применим постольку, поскольку те или иные черты процесса развития созрели. В классическом же, наибо­лее полном виде способ восхождения есть мысленное отображение зрелой стадии процесса развития, пред­ставляющего собой органическое целое.

Сформулированная таким образом проблема восхож­дения от абстрактного к конкретному оказывается проб­лемой исторического и логического: реального процесса развития и его отображения в мышлении4.

Реальное органическое целое развивается.

Встает вопрос: каковы стадии развития реального органического целого и какие стадии познания с необ­ходимостью ими обусловливаются?

Органическая целостность не образуется мгновенно. Вначале возникают необходимые предпосылки, или, иначе говоря, начало5 объекта. При этом собственно самого объекта еще нет. Так, до появления капитализ­ма возникают докапиталистические товарно-денежные отношения.

На следующей стадии, или ступени образуется впер­вые собственно сам объект. Это есть первоначальное возникновение данного органического целого. Напри­мер, первоначальное возникновение капитализма состо­ит прежде всего в появлении товара «рабочая сила», Первоначальное возникновение означает, что возникло собственно данное органическое целое, собственно дан­ный объект.

Затем начинается преобразование возникшим новым органическим целым той унаследованной системы, из которой и на почве которой оно возникло. Это — про­цесс формирования нового органического целого.

Завершение преобразования унаследованной основы образующимся новым органическим целым представля­ет собой его зрелость. На этой ступени явственно обна­руживаются противоречия, ведущие к его преобразова­нию в иной предмет.

Таковы главные стадии, ступени прогрессивного раз­вития объекта в качестве органического целого.

На стадии предпосылок, начала не существует еще сущность нового органического целого, его внутренние противоречия. Образование предпосылок нового орга­нического целого происходит в рамках какого-то иного процесса развития и как отрицание этим процессом раз­вития самого себя. Необходимость и определенность предпосылок, начала нового органического целого оп­ределяются необходимостью и определенностью отрица­ния предшествующего развития. Но по отношению к но­вому органическому целому прежнее развитие, его про­тиворечия, его сущность суть внешние противоречия, другая сущность. Следовательно, с одной стороны, но­вое органическое целое появляется необходимо, по­скольку необходимо отрицание предшествующим раз­витием самого себя и поскольку отрицание имеет опре­деленность, ибо отрицается определенное, какое-то осо­бое предшествующее развитие. С другой стороны, новое органическое целое есть внешнее, случайное по отноше­нию к предшествующему развитию, новое органическое целое имеет другие внутренние противоречия, другую— свою собственную — сущность. Таким образом, с точки зрения предшествующего развития новое органическое целое есть продукт предшествующего развития, и пото­му оно необходимо, с точки зрения самого нового орга­нического целого оно по сущности отлично от предшест­вующего развития и потому является случайным, внеш­ним по отношению к нему. Новое органическое целое, поскольку оно есть отрицание предшествующего разви­тия, необходимо обусловлено, определено определен­ностью, характером предшествующего развития. Новое органическое целое, поскольку оно по сущности отлично от предшествующего развития, существует и развивает­ся в отличие от предшествующего развития, внешне, случайно по отношению к предшествующему развитию. Новое как отрицание старого есть продукт старого, негация старого, оно есть именно не-старое, а потому име­ет определенность старого, но, так сказать, с отрица­тельным знаком. Но новое, развивающееся на своей соб­ственной основе, новое, как по сути своей отличное от старого, имеет свою собственную определенность, не­сводимую просто к отрицательной определенности ста­рого, и постольку новое нельзя предвидеть на основа­нии знания старого, такие стороны нового должны раз­виваться реально, чтобы их можно было познать.

Вместе с тем отрицание сущности старого есть обра­зование сущности нового, хотя сущность нового к от­рицанию сущности старого не сводится. Следовательно, возникшая новая сущность дает возможность принци­пиально более глубокого (отличного по сущности) пред­видения зрелости возникшего нового, выделения сущно­сти нового в ее отличии от сущности старого.

Итак, возникновение сущности нового есть и отрица­ние старого (а значит, эта новая сущность в ее опреде­ленности определяется, хотя и отрицательно, сущностью старого), и возникновение чего-то по качеству, по сущ­ности, отличного от качества, от сущности старого и от отрицательной определенности старого. С первой сторо­ны, возникновение новой сущности — необходимость, со второй — случайность.

В развитии есть необходимость, но нет фатальности. Новое с необходимостью образуется из старого, необ­ходимо обусловливается старым, но новое не сводится к старому. Новое есть вместе с тем отличное от старо­го (по качеству, по сущности) и в том числе от отрица­тельной определенности старого (и старым).

Возникновение сущности нового есть единство необ­ходимости и случайности. Случайность (случайности) во время возникновения сущности нового может повли­ять (и влияет) на то, какова будет сущность нового. Конечно, случайности действуют в единстве с необхо­димостью отрицания старого. Применительно к истории общества это значит, что случайные условия (таковы природные условия) во время перехода от одной ста­дии развития общества к другой стадии могут сущест­венно повлиять на характер образующейся стадии.

Новое, поскольку оно — результат предшествующего развития, необходимо, а значит, внутренне едино со старым. Новое же, поскольку оно по качеству, по сущ­ности отлично от старого, внешне, случайно связано со старым, не обусловлено старым. Следовательно, если мы рассматриваем исторические предпосылки, начало нового только с точки зрения нового в его отличии от старого, то они предстают как возникшие чисто случай­но; если же мы берем исторические предпосылки, на­чало новой стадии только с точки зрения предыдущей стадии, то они предстают как возникшие чисто необхо­димо. Если рассматриваем исторические предпосылки. начало новой стадии только с точки зрения зрелости ее (т. е. с точки зрения зрелости новой стадии в отличие от ее предшествующего развития), то все предшеству­ющее развитие этой стадии и ее исторические предпо­сылки, начало предстают как необходимое предшеству­ющее развитие, от моментов незрелости в таком случае отвлекаются. Если же новая стадия рассматривается главным образом с точки зрения ее исторических пред­посылок, начала и незрелых ступеней этой стадии, то в развитии стадии выступает еще нерасчленившееся, не­посредственное единство необходимого и случайного.

Новое всегда образуется в единстве необходимости и случайности, внешнего и внутреннего, возможности и действительности и т. д., но все же роль той или дру­гой из противоположностей на разных стадиях разви­тия нового различна.

Когда развитие находится на стадии подготовки об­разования исторических предпосылок нового, главным является предвидение самой возможности наступления нового, а не того, каково именно оно будет. И эта воз­можность, если предшествующее развитие созрело для образования нового, фиксируется главным образом с точки зрения того, что новое необходимо наступит.

Наступает пора самого момента перехода к новому. Наступление этого момента именно в это время и в этом месте зависит прежде всего от случайностей, воз­действие случайностей на то, каково именно будет но­вое, в наибольшей степени сказывается именно в «мо­мент» возникновения нового. Возникновение нового есть возникновение новой сущности, закономерности, новой необходимости. По мере того как органическое целое созревает, действенность воздействия случайно­стей на его развитие уменьшается, оно развивается все более и более благодаря своим специфическим внутрен­ним противоречиям.

Каковы же источники развития нового органического целого?

На стадии образования исторических предпосылок, или начала, нового органического целого источник их развития лежит во внутренних противоречиях процесса развития, предшествующего новому целому. Во время первоначального возникновения нового органического целого источником первоначального возникновения но­вого органического целого служит единство внутренних противоречий предшествующего развития, необходимо ведущих к образованию нового целого, и внешних, слу­чайных (по отношению к названным внутренним отно­шениям) обстоятельств.

С первоначальным возникновением сущности нового органического целого возникает новый источник дви­жения — источник самодвижения именно этого, нового органического целого, новые внутренние противоречия, специфические для этого целого. Сначала этот источник движения является ведущим, но не господствующим в развитии нового органического целого. Прежняя цело­стность с ее внутренними противоречиями не исчезает сразу с возникновением нового органического целого. Новое органическое целое вследствие своего самодви­жения и в процессе взаимодействия с условиями свое­го возникновения, с предшествующим процессом, раз­вивается, преобразует соответственно себе предшеству­ющее развитие. В ходе этого преобразования наступает такая стадия, когда источник самодвижения нового ор­ганического целого становится из ведущего господству­ющим, а прежний источник развития низводится все бо­лее на роль снятого, подчиненного и преобразованного момента источника движения стадии. Но достигнув господства, источник самодвижения своим осуществле­нием приводит к созреванию возможностей и необходи­мости устранения этой стадии. Апогей всякого опреде­ленного процесса развития есть высший уровень его прогрессивного развития, который есть вместе с тем на­чало его заката.

Главным стадиям, ступеням прогрессивного развития объекта в качестве органического целого соответствуют вполне определенные стадии познания.

Стадии развития незрелого органического целого по преимуществу воспроизводятся посредством движения от хаотического представления о целом, от чувственно конкретного к абстрактному, а восхождение от абст­рактного к конкретному играет подчиненную роль. По­ложение меняется на прямо противоположное в процес­се отображения зрелого органического целого: теперь доминирует восхождение от абстрактного к конкретно­му, а движение от хаотического представления о целом, от чувственно конкретного к абстрактному становится подчиненным моментом.

Зрелость органического целого есть особая стадия процесса его развития. Прошлое не сохраняется полностью в настоящем, но и не исчезает полностью, оно сохраняется в настоящем в преобразованном виде. На­стоящее изменяется, развивается, а значит, так или иначе содержит зародыши будущего, превращается в будущее.

Поэтому в марксистском понимании восхождение от абстрактного к конкретному должно быть таким ото­бражением существующей стадии развития, таким ото­бражением настоящего, чтобы это отображение было и отображением прошлого и отображением будущего в настоящем.

Зрелая стадия развития органического целого мыс­ленно воссоздается посредством движения мышления от поверхности к сущности, но главным образом движе­нием мышления от сущности к явлению и действитель­ности органического целого. Это движение мысли есть воспроизведение не только существующего органическо­го целого, но вместе с тем в снятом виде и истории его становления.

В движении мышления от поверхности к сущности отображается в снятом виде исторический процесс об­разования необходимых исторических предпосылок и первоначального возникновения данного органического целого, а в движении от сущности к явлению и дейст­вительности рассматривается в преобразованном виде процесс преобразования унаследованной основы возник­шим новым органическим целым. Например, в «Капита­ле» К. Маркс сначала характеризует товар, деньги, пре­вращение денег в капитал. Логически это — путь от поверхности капитала к его сущности, но тут в снятом виде представлено также историческое развитие необхо­димых предпосылок капитала и его возникновения.

Прошлое не только преобразуется, но оно в преоб­разованном виде сохраняется в настоящем. Настоящее не относится к прошлому таким образом, что оно абсо­лютно лишает прошлое самостоятельности. Так пони­мал отношение прошлого и настоящего Гегель. В при­менении к историческому развитию человечества это означало, что прошлое лишалось всякого самостоятель­ного значения, но тогда настоящее оказывалось целью истории. В марксистском понимании прошлое никогда полностью и абсолютно не исчезает в настоящем, так же как и будущее не сводится полностью к настоящему.

Поэтому и в мысленном отображении зрелого органического целого должны быть три относительно само­стоятельных витка спиралевидного движения мысли, в которых отражается настоящее, а кроме того, прошлое и будущее, в их относительной самостоятельности суще­ствования в настоящем. В логике «Капитала» отобра­жаются поверхность капитала (товарно-денежные отно­шения), сущность капитала (производство прибавочной стоимости), явление капитала (обращение капитала), действительность капитала (формы единства процессов производства и обращения капитала). Имеется и рас­смотрение поверхности, сущности, явления и действи­тельности товара, а также характеристика предпосылок возникновения нового способа производства (качество, количество, мера отрицания капитала — тут нет сущ­ности и т. д., ибо сущность нового коммунистического способа производства пока не зарождается).

Правильное решение указанных проблем позволяет понять органическое целое, так сказать, в корне. Такое понимание не самоцель. Оно необходимо для сознатель­ного фундаментального практического преобразования познаваемого предмета, для управления развитием ор­ганического целого.

В следующем разделе работы мы попытаемся пока­зать возможности использования кратко рассмотренной выше методологии в изучении человеческого общества. Если общество есть органическое целое и если это це­лое достигло ступени зрелости, то его надо рассмотреть преимущественно способом восхождения от абстрактно­го к конкретному, а это значит, что следует начинать с простейшего отношения и идти к более сложным отно­шениям, начинать с поверхности и идти к сущности и т. д.

Лишь изучение общества посредством способа вос­хождения от абстрактного к конкретному и в единстве логического и исторического рассмотрения позволяет достаточно последовательно и глубоко выявлять внут­ренние связи различных сторон, различных сфер жизни общества, что имеет громадное практическое значение, ибо служит необходимой теоретической предпосылкой управления общественной жизнью в целом. Воздействие на развитие коммунистического общества главным об­разом путем проб и ошибок не соответствует природе этого общества. Чем более возрастает, развивается его целостность, тем в большей мере необходимо целост­ное теоретическое его отображение.

1 Здесь следует отметить, что К. Маркс отличал классиков буржуазной политической экономии, стремившихся к трезвому и точному исследованию буржуазного богатства, от вульгарных бур­жуазных экономистов, от беззастенчивых апологетов буржуазного общества.
2 Все эти три обстоятельства, по сути дела, не учитываются в  популярной  концепции  талантливого советского  философа Э. В. Ильенкова, что существенно сказывается на трактовке спо­соба восхождения от абстрактного к конкретному и на понимании возможностей его применения.
3 Здесь необходимо пояснить термин «поверхность». Он вво­дится нами не из прихоти, а потому, что уже употребляющиеся для обозначения категорий термины при развитом выше понима­нии не подходят. Термин «явление» не подходит потому, что от­ражение внешнего в предмете, не «просвеченное» знанием сущности, значительно отличается в логическом, категориальном плане от отражения внешнего в этом предмете, «просвеченного» пониманием сущности. Обозначать и то и другое одним термином «явление» — значит смешивать различные категории.
Термин «внешнее» здесь тоже не подходит, так как его смыс­ловое содержание заключается в единстве и противоположности только с «внутренним», а задача заключается в том, чтобы обо­значить категорию, отличную не просто от категории «внутреннее», а от категорий «сущность», «явление», «действительность». В на­ибольшей степени было бы уместно употребить термин «бытие» (быть, есть), ибо с точки зрения категориального, мыслительного содержания в хаотическом представлении о целом фиксируется что что-то есть (мелькают впечатления, и еще в значительной мере не ясно, что есть, но несомненно ясно, что что-то есть).
4 Это лишь один, но главный (в случае, когда речь идет об отображении в мышлении предмета как органического целого) аспект проблемы исторического и логического.
5 Термином «предпосылка»  подчеркивается ее отличие  от того, чему она предпосылается. В термине «начало» выделяется прежде всего единство с тем, началом чего оно служит. Поскольку мы главным образом стремимся выявить внутренние связи, внут­реннее единство процесса развития, постольку мы находим целе­сообразным в таком контексте употреблять термин «начало», а не «необходимая историческая предпосылка».